Было это летом в дошкольном детском садике при пионерском лагере.
Октябренком я еще не был, но такая маленькая звездочка с портретом маленького, еще пока кудрявого Ленина у меня была.
Приколота она была к лямке штанишек. Лямок было две, а значков на них штук десять.
Так тогда полагалось по мальчишескому боевому распорядку.
Сами себя награждали кто чем мог.
Взрослые тогда носили медали не только по праздникам.
Да и военные были на каждом шагу.
Вот мы и не хотели отставать.
Носить мы могли что угодно.
Особенно ценились тяжеленькие значки с закруктой.
Если у тебя был такой значок-ромбик о высшем образовании-понятно что ты пацан не простой.
Были среди нас летчики, танкисты, заслуженные партизаны и парашютисты.
В обществе ДОСААФ все были поголовно.
Октябрятами и пионерами мы были одновременно.
Самые крутые были уже комсомольцами.
Значок был с закруткой. Значит ты уже миллионер.
Жили мы в большой палате, деток было там много.
Но девочки и мальчики жили в разных помещениях.
Перед сном, как водится, толпой шли на горшки.
Вся жизнь по команде. Дружно. Взявшись за руки.
Оно и понятно лагерь, коллектив, всё такое.
А тут я почему то отбился от общего течения.
Сделав свои дела, войско мальчишей направилось в спальню.
И войско это было голым.
Почему мы были голыми я не знаю.
Но голыми –это точно осталось в памяти.
Сколько было мне лет я не помню.
Но помню, что я стою и обнимаюсь с девочкой, тоже голой, сияет яркий свет, а вокруг как-будто бы никого нет.
Девочка тоже кудрявая как Ленин, мы стоим как вкопанные и смотрим друг на друга как инопланетяне с разных планет.
Мы молчим.
Но нет никакой неловкости.
Нас окружает яркий свет и какая-то тайна.
Открытие другой планеты.
Кажется, все уже разбежались и время остановилось. Стоп кадр.
Дежурная воспитательница запустила пленку окриком и кино продолжилось уже в палате только для меня одного.
Все уже спят.
А воспиталка заставила меня одеться по полной, включая штаны с наградами.
Она сидит за столом.
Я через стол от нее стою и она что-то говорит, но я не понимаю чего она от меня хочет.
Ничего страшного, она говорит тихо, потому что все спят.
Но говорит она как-то неприятно. Да вообще какая-то неприятная тетка.
С моей не сравнишь.
В конце концов, она предлагает снять мне с себя октябрятский значок за недостойное Ленина поведение.
Вот здесь до меня дошло и я со слезами отдаю свою звездочку этой Фрекен Бок.
Видимо маленький Ленин не обнимал голых девочек голым или в своих работах разрешил их обнимать только в трусах.
Потом, конечно, все забудется вместе с Лениным.
Но вот этот яркий свет и ощущение тайны останутся со мной навсегда.
Во втором классе меня примут в октябрята, по-настоящему.
Но не будет там ни этого света, ни этой тайны.
И при взгляде на свою звездочку я буду думать не о Ленине, а вспоминать тот кудрявый вечер с чудесами.
Зашеломянем!