ИДЁМТЕ, ДРУЗЬЯ МОИ! ИДЁМТЕ!
О поэтическом сборнике "ЛЮБУЮСЬ ЖИЗНЬЮ" Алексея Гушана.
Когда снимается повязка с глаз слепого, он в трепете начинает прозревать краски, всматриваясь, радостно удивляясь открывшемуся миру, боясь пропустить малейшие оттенки, которые никогда не повторятся... Так и поэт, каждый раз словно впервые, глядит на творение Создателя и как тот ребенок , что теребит подол матери, уговаривая её не торопить его и вместе полюбоваться тишиной и неприметным цветком на задворках села, зовет нас:
В красоте своей тихой, неброской
Зацвели на задворках села
Те цветки - безутешные слёзки,
Что кукушка в ночи пролила.
("Кукушкины слёзки")
На обложке маленькой книги колосится спелая пшеница, а на страницах книги она собрана поэтом в золотые поэтические снопы, преображенные милостью Божьей в две ковриги ржаного счастья:
Обходили меня напасти,
Ведь сума не была пуста.
Две ковриги ржаного счастья
Я сумел для тебя достать.
("Матери")
И эти ковриги - они тот хлеб насущный, который зовется словом и питает не чрево, но душу; и без этого слова не мыслится всяк человек, рожденный на русской земле:
И Он идет к тому, кто хлеб принёс,
Берет душистый кус лепешки хлебной
И преломляет с пением молебным,
От радости не сдерживая слез.
("Чудо о хлебах")
Бывает ли поэзия миссионерская? Смело говорю: бывает. Когда не от себя пишет поэт, а действует вместе с Богом, пребывая в сотворчестве с Ним. И тогда рождаются на свет строки, по которым, как по духовной лествице, душа влечется к Вечности:
Дни пасмурны, но на душе светло.
Плаксивыми ноябрьскими дождями
Пропитаны земля, дома, мы сами.
И кажется, что невозможно зло,
Когда все чувства так обнажены.
Доверчивы, как этот сад прозрачный.
И хочется, чтоб так, а не иначе.
И снова до весны, как до луны.
Упрямый дождь - последний аргумент
В извечном споре осени с зимою.
Бессмертье впереди, а за спиною
Всего лишь миг...
мгновение...
момент.
"Идёмте, друзья моя! Идёмте!" - зовет нас поэт в предисловии к своей книги. Зовет любоваться жизнью. И я доверчиво шагаю с ним.