Через Темзу и через Рейн
Переплыл и ускорил ход
Путешественник Джон Кокрейн –
Спорщик, герцог и пешеход.
С парой кожаных башмаков
Да с заплечным простым мешком
Бросил Лондон и был таков,
Вокруг света пойдя пешком.
Где–то ставки росли втройне,
Но, затеял пари, – играй!
Вот и Азия в стороне,
Впереди – Алеутский край.
До Аляски дойти должон,
А оттуда идти ловчей.
Только в диких местах, сэр Джон,
Ни гостиницы, ни врачей.
Англичанину всё равно,
Из железа его скелет.
Если снимут о нём кино,
То ещё через триста лет.
А пока всё иди, иди...
Скоро отдых тебе, ходок:
Вон, за сопками, впереди –
Петропавловский городок.
Дом правителя, баня, стол.
За идущего – первый тост:
Чтоб не рвался его камзол,
Чтобы ночь не гасила звёзд,
Чтоб летела не в глаз, а в бровь
Ледяная крупа пурги.
И, как водится, – за любовь.
"Что вы! Господи, помоги..." –
Замотал головой сэр Джон,
Но осёкся на этот раз,
Потому что увидел он
Пару серых, зовущих глаз.
И на миг опустилась мгла
Воронёным стволом у лба, –
На другой стороне стола
Сэра Джона ждала Судьба.
Ну, вот как от неё уйти,
Если нет впереди иной?!
Развернулся он с полпути
И... поехал назад с женой.
P.S.
Нет, не выдумка и не блеф
Сей рассказ из минувших дней.
Счастье выпало дамой треф,
Став от трудностей лишь прочней.
И с окраин материка
Землю слух облетел вокруг,
Что безвестная дочь дьячка
Герцогинею стала вдруг.
Так вернулся сэр Джон домой,
В пух и прах проиграв пари.
Годы минули, – Боже мой:
Уж наследников целых три!
Каждый топает, хоть куда,
Рвётся в бой и "Ура" кричит, –
Это русская кровь–беда
Кровь британскую горячит!
__________________
* Иллюстрация:
автор картины – J.C.Leyendecker (США).
Этот маленький рассказ по сюжету совершенно реальной истории я написал для одной очень дорогой мне девушки, когда она болела. Мне хотелось её немного развлечь... Но, в сущности, текст этот является сценарной идеей приключенческого фильма, который – почему бы нет? – вполне может появиться в будущем...
ДЖЕНТЛЬМЕНСКИЙ ВОЯЖ
Давным–давно, в начале 19–го века жил в Англии капитан Джон Кокрейн. В обществе он считался баловнем судьбы. Дядя его – знаменитый адмирал, состояние велико, связи обширны… Сейчас ему – тридцать пять, годам к пятидесяти станет лордом Адмиралтейства, – жизнь удалась! И всё бы хорошо, да вот беда: случилось как–то сэру Джону поспорить. Пари для джентльмена – дело чести. Но ладно бы о пустяках речь шла, так нет – спор оказался нешуточным. Дёрнул же чёрт сэра Джона заявить в одной серьёзной компании, что обойдёт он вокруг света пешком: выйдет из Лондона, переправится через Ла Манш и двинет сквозь Францию, Германию, Польшу до Российской границы, там – в Петербург и далее через всю Империю до Камчатки, потом – через Беренгов пролив к Америке, её – насквозь, а там – по Атлантике в Лондон.
– А если прервёте путешествие?
– Выплачу неустойку!
– По рукам!
Обул сэр Джон крепкие английские башмаки, уложил в заплечный мешок пару сапог да смену белья, и пошёл в путь…
Дороги Европы лёгкие и климат подходящий, а вот в России всё сложнее стало. Но сэр Джон не унывал. В Петербурге его сам император Александр принял. Ласково принял, подивившись чудачеству, но и не возражая против пешей прогулки от берегов Невы до Петропавловска. Вольному воля. – Вот, сэр Джон, предписание всем градоначальникам и губернаторам оказывать вам всемерное содействие и не чинить никаких препятствий. С Богом!
И отправился капитан Кокрейн, насвистывая старую моряцкую песенку, из Петербурга в Казань, из Казани в Самару и дальше – к Уралу…
Надо сказать, что, пустившись в одиночку по России, капитан ни слова не знал по–русски. Да и о нравах российских имел весьма смутное представление. В Европе о разбойниках давно уж не слышно было, а вот в нашем отечестве они ещё встречались. Пришлось сэру Джону познакомиться с лихими людьми где–то на лесной дороге. Обчистили его с головы до ног. Напрасно просил англичанин оставить хоть что–нибудь из одежды. Остался на нём один жилет… Пройдя десять вёрст в костюме Адама, добрался бедняга до первого городка. Там его обогрели и дали знать о случившемся в Петербург. Немедленно от Государя пришёл грозный приказ сыскать злоумышленников! На поимку разбойников бросили целый отряд и… нашли их, и вещи капитану вернули. Тот удивился: – В Англии, случись такое, о вещах можно было бы не вспоминать!
До Иркутска путешествие сэра Джона было более–менее спокойным. Иркутский губернатор принял его душевно, закатил в честь чудака–пешехода двухдневный пир, а потом лично вывел на якутский тракт. – С Богом, друг мой, сэр Джон, счастливой дороги!
Но счастливой дорога была не всегда. В крошечном городке Зативерске городничий был большим приятелем Бахуса, а, охмелев, терял всякое соображение. Когда к нему привели задержанного казаками Кокрейна, то первая мысль, пришедшая в его затуманенный мозг: – Шпиона схватили! Сэр Джон попытался объясниться. Городничий оборвал: «Шпион ты, и рожа у тебя шпионская. Эй, ребята, всыпьте врагу отечества розг, да покрепче!» Распластали англичанина на конюшне и выдрали как сидоровы козу. Но городничему мало этого: «Заковать врага в железо! Я сам шельму в Иркутск отвезу!» И вот триста вёрст вспять до Иркутска протрясся сэр Джон в кандалах на санях городничего. К дому иркутского губернатора прибыли ночью. Городничий, довольный собой, потребовал будить начальство немедля. Полумёртвого Кокрейна приволокли в зал, а тут и заспанный губернатор явился. Но лишь только узнал он в заросшем щетиной, окоченевшем существе своего недавнего «друга Джона» как пришёл в дикое изумление и ярость. Через минуту уже городничего волокли на конюшню… «Да не розгами, а шпицрутенами пороть его, шпицрутенами! Дух из него вышибить!!» – гремел губернаторский бас. Едва шевеля языком, сэр Джон из последних сил попросил губернатора пощадить глупого пьяницу, не забивать до смерти…
Отдохнув и подлечившись, капитан Кокрейн вновь отправился в путь и благополучно добрался до Якутска. А далее, получив в сопровождение проводников, по непролазным местам, тундре, с большими опасностями прибыл в Охотск. Часовой у комендантского дома не хотел впускать странного бородатого человека, бегло говорившего на ломаном русском (за время путешествия сэр Джон изрядно подучил язык), но комендант, выглянув в окно, сам догадался, кто к нему пожаловал. Слух о путешествии чудака–англичанина бежал впереди него. Русские чиновники и офицеры, находившиеся в Охотске, дружно убеждали капитана бросить опасную затею, не идти далее на Камчатку сквозь ещё не освоенные земли, населённые дикими народами. Но – пари есть пари. «Я уже прошёл половину пути, пройду и остальное!» – заявил сэр Джон и двинулся в направлении Петропавловска…
В то время пост начальника Камчатки занимал знаменитый мореход Пётр Иванович Рикорд, участник экспедиции капитан–лейтенанта Головина к берегам Японии. Жил он с супругой, но детей семья не имела. Чтобы не скучать без детских голосов, в дом взяли сироту, дочь дьячка из дальней камчатской церкви. Девочка получила домашнее воспитание и к шестнадцати годами превратилась в стройную барышню. Но её большие серые глаза были всегда грустны. Что ждало её в диком краю, на задворках Империи? За душой – ни гроша. Рикорды хорошие люди, однако, не богатые. Да и кто она им? Так, приживалка… Как–то вечером Пётр Иванович пригласил Ксению для разговора. Откашлявшись и опустив голову, он сообщил девушке, что на неё имеет виды сын купца Рагозина, и это по всем статьям хорошая партия. Что они с женой её не неволят, но ведь надо же как–то в жизни устраиваться... А то, что Рагозин–младший известен буйным нравом, так сие – не беда: стерпится, слюбится. Семья–то промышленная, достаток будет. Ксения молчала, ей было страшно. От неё ждали ответа, и времени на раздумье не оставалось… Монастырь? Может быть, но… но… Ксения выпрямилась, вздохнула… В этот момент на первом этаже особняка Рикордов раздались громкие удары в дверь: один, другой, третий… Они показались Ксении просто оглушительными. Ещё бы! Ведь это стучала сама Судьба, которой не было никакого дела до планов Петра Ивановича и видов Рагозина–младшего.
Капитан сэр Джон Кокрейн, смертельно уставший, заросший рыжей бородой, ввалился в прихожую и едва нашёл силы, чтобы представиться. Но в этом не было нужды, Рикорд ждал его, извещенный о приближении англичанина ещё за сутки. Сам путешественник и моряк, Пётр Иванович оказал сэру Джону горячий приём, – покоритель земных просторов попарился в бане, побрился, расчесал бакенбарды и вновь стал английским джентльменом. Когда за длинным дубовым столом в гостиной собрались все «сливки» петропавловского общества, сэр Джон с пылкостью первопроходца повёл рассказ о своих приключениях на долгом, опасном пути. Под гул общего восхищения он вновь начал клясться в том, что выиграет пари, что, перебравшись на другой континент, пойдёт до Атлантики, что… Но тут капитан осёкся… С другого края стола большими серыми глазами на него смотрела сама Судьба, у которой были свои намерения по поводу дальнейшего пути сэра Джона.
...Спустя пять месяцев, супруги Джон и Ксения Кокрейн со всеми возможными удобствами ехали через Сибирь к Петербургу. Вновь состоялся приём у Русского императора, где юная леди Кокрейн была обласкана царской четой и получила в подарок алмазное ожерелье. Был ряд европейских столиц, были Париж и Лондон…
– И всё же вы проиграли, сэр! – услышал капитан, ступив на родную землю.
– Ошибаетесь господа! – смеясь, возразил он. – Проиграл я всего лишь деньги, а выиграл нечто большее...