Когда я буду говорить, что первая любовь ржавеет, не верьте мне
У меня есть икона, которую в сумке ношу с собой.
У меня есть ракушка на нитке, а в ней- прибой
и ещё один мальчик на пляже, мой мальчик-детство,
просыпаюсь и плачу, но мне от него не деться.
Он в футболке зимой, но всегда он горел огнём,
мы знакомы полсуток были декабрьским днём
когда бахнул фейерверк, и в руках он меня кружил,
а неделю спустя не могла найти
ни души.
Я искала его как собака пять долгих лет;
я крутила тарелку и яблоко, я монет
раскидала под ноги, наверное, сотни три:
говори мне, орёл ли, решка- мне говори!
Все монеты молчали, и были дворы пусты,
но в июня начале опять появился
ты.
Ты был смугл и беспечен, и головы рушил с плеч,
но судьба так решила- не мне тебя
не беречь.
Мы встречались по телефонам и проводам,
на мгновенья в минутах вся я оставалась там,
я ждала, как шальная, уж только бы ты пришёл-
ведь тогда-то, уж точно знаю,
там хорошо.
И пришёл. И приблизился, и обратился в слух,
стал мне сердце и руки, и голос был тонко-глух.
Только мы изменились, как рухлядью станут лица
кукол,
что были нами когда-либо
или не были.
Я любила тебя наиглупо и нежно-трепетно,
только ты слишком поздно теперь, мое солнце, узнал.
Мы встречались недавно.
Впервые- не опоздал.