1.
Просящим разве всё равно,
какая выпадает осень
в пространстве падубов и войн,
куда неистово мы рвёмся,
как в день рождения – без слов,
без груза мелких ожиданий
того, что быть ещё могло.
Но с каждым эхом кровожадней
я становилась или ты,
калифорнийский пересмешник?
Две пряди локонов седых,
вот лист вальсирует неспешно
и обнажает суть всего
происходящего. Всё глубже
звук ощущаемый другой –
чужой, простуженный и грубый
часов настенных – тик и так
среди молчания и чисел.
Звон заунывный хрусталя
не утоляет жажду нищих,
ополовиненный бокал
летит ко всем чертям...
Забавно,
над нами – те же облака,
но в неизбежной сумме – разность.
2.
Высокая вода – для бога карамель,
касание стрижей едва ли различимо,
греби, мой друг Харон, за тридевять земель,
покуда в жизни всё – твоя необратимость.
Осенняя труха... Не думай обо мне,
пока ласкают ствол сухие древоточцы,
стеклянный лик луны так холоден и нем,
что выглядит в ночи обычной мёртвой точкой.