Над причалом труба фабричная,
из оранжевого кирпича
Ну и вел бы себя прилично.
Пил по-тихому и молчал.
Где таверна в подвале утоплена,
и парит папиросный смрад,
человеческие вопли на
хриплоречьях, чья родина - Ад.
пьяниц злых гематомы морщинисты
медью скул в тонко-сизом дыму
и вершатся дела, что не вынес бы ты
да не вынести и никому.
И халдей, тот, что банчит по рублику
проплывает, как рыба над дном
за столами сидящую публику
оделяя дешевым вином
- Эй, неси сюда самое лучшее!
Я из рейса и трубы горят.
Я - вернувшийся великомученик!
Был на мачте полгода распят!
Меня мразами в трюме морозило,
Меня волнами било о борт
Я готов выпить целое озеро.
Даже море, едрит твою сорт.
Я презрел и законы и правила,
и недолго осталось мне жить.
Меня ищут четырнадцать ангелов
И хотят меня в Рай заточить!
-До гроша свою душу ты выпивший!
Пьющий в долг уже сутки подряд!
Если море когда-то и видевший,
То это было лет тридцать назад.
Не по лавке ударил,
а по столу
не ладонью, а кулаком
- Тот, кто смеет перечить апостолу
объявляется еретиком!
И под руки, за ворот распахнутый
И с порога - наружу пинка
Где туманами сумерки пахнут и
мат вдогонку от "еретика".
Голосами несбывшихся теноров
провода пропоют о тебе
И повиснут четырнадцать демонов
На фабричной кирпичной трубе.