Жила-была на свете птица,
не свиристель и не синица -
ворона, черная, как грач,
Гнездилась в рощице у дач.
Снег таял, падала капель,
как не крути, почти апрель.
Вороне той в гнезде не сладко,
из трех яиц под нею кладка.
Вдруг слышит треск и слабый писк,
Она, привстав (на страх и риск),
узрела первого птенца,
пером чернявого мальца,
За ним второй, он чёрен тоже.
А третий птенчик белый. Боже...
Ворона в шоке, парадокс,
ведь те птенцы темны, как кокс.
Последний же белёс, патлатый,
как оправдаться перед папой.
- В любой семье, не без урода,
порой, увы, чудит природа...
Всплакнув чуток, ворона-мать
не стала больше горевать.
А воронята подрастали,
вокруг гнезда втроем летали.
Играясь - весело галдели
и с аппетитом мошек ели,
Брюнеты - братья, а сестрице -
блондинкой довелось родиться.
...В разгаре лето, воскресенье.
Расправив крылья, оперенье,
вспорхнула белая ворона -
сидеть в гнезде уж нет резона.
И полетела в ближний город
(когда силён, свободен, молод,
когда душа легка, чиста,
то тянут новые места).
...Не приняла ч у ж у ю стая,
Галдели все:
- Ты кто такая?
Так и жила она в сторонке,
Белёсая, да "карр..." столь тонкий.
С утра до вечера одна,
обидно ей, что не черна.
Ну, а когда бессонница -
под крышею хоронится.
И там общалась с совами
за ставнями тесовыми.
Порой, веселые стрижи
пред ней крутили виражи.
А уважала голубей,
они едой делились с ней.
Своей хотелось в стае стать,
не прятаться от всех, летать.
Чтоб ворон каркал ей на ушко:
- Ты моя милая подружка,
давай в гнезде положим кладку...
От мыслей становилось сладко.
-------------------
Пятнадцать лет - вороний век,
живут вольготно, без опек.
Воронам белым, словно снег,
не дан природой оберег.
Они заметны, беззащитны.
Совсем, как люди - те, что скрытны
и уязвимы в чистоте.
В людской им сложно суете.
Таков характер их и склад,
окрас же - спорный постулат.