Мы имеем дело с очень интересными фактами, которые для нас полностью закрыты за нашим перевернутым сознанием, то есть «денежным сознанием». И если мы еще не способны преодолеть власть денег над собой в реальной жизни, то мы должны научиться делать это хотя бы мысленно и тем их отделить от себя просто в идеальной форме, чтобы мы могли рассматривать этот вопрос объективно, не связывая его с сознанием и волей людей. Ибо вопрос, связанный с деньгами, здесь самый интересный, особенно теперь, когда на их основе распадается вся мировая система. И это куда интереснее для нас, желающих обратно перейти к капитализму.
С обузданием стоимости социализм приспособил производство к потребительным стоимостям и тем производил блага. С этого момента для общества человек стал ассоциировать с потреблением и производителем. Капитализм был одержим производством ради производства, и ему нужно было только богатство как таковое. Прибавочная стоимость была смыслом капитализма. Ради этого он нещадно эксплуатировал рабочую силу и способности людей, их ум, интеллект. Капитализм оплачивал лишь стоимость рабочей силы и воспроизводил человека, чтобы он был только трудоспособным. И человек как таковой для него был не более как средством и не имел самостоятельной ценности вне этих понятий. А общество, повернувшееся к потребительным стоимостям и видевшее смысл в производстве благ потребления, уже повернулось к человеку, и признал уже его потребности и его – как потребителя. Не просто воспроизводство его рабочей силы, а потребностей, а, следовательно, всестороннее удовлетворение его растущих потребностей – вот что становился смыслом. И что в корне двигало социализмом до поры до времени, пока подобное отношение не породило своего антипода — жажду наживы.
Функция же производства здесь перешла к государству – некой абстрактной системе. И это общество уже с этого момента было обречено на то, чтобы все меньше и меньше думать о производстве. В конце концов, это общество создавало потребителей, чтобы на этой основе разложиться.
В советском обществе создавали иждивенцев, ждавших всех благ от государства. Оно их сковывает и сейчас. И теперь, когда государство «отвернулось» от людей, они попросту растерялись, и без опеки государства уже осиротели. Должен ли этот процесс породить самостоятельность людей, которая, в конце концов, их приведет к самоорганизации и к самоуправлению? Вопрос этот не лишен основания. И если бы все произошло так, то мы должны были бы стать на новую точку зрения и признать, что сам переход к самоуправлению является результатом неотвратимого разложения государственного управления. И если в обществе хотя бы 20% населения научилось управлять собой, отходя от точки зрения государства, то общество уже стремилось бы к самоуправлению, отрицая государственное. Тем более на денежной основе государственная система уже индивидуализировано и поэтому с точки зрения денег приспособлено не к интересам людей. И нас здесь не интересует, что пока эту систему пытаются приспособить к себе гос служащие – чиновничье-бюрократическая система, которую воспринимают особым классом людей, живущим ради самого себя. Деньги уже не создают «сплоченных классов», а, напротив, как раз разлагают все объединения. И тем заставляют воевать людей друг с другом на всех уровнях жизни.
Тем не менее, в советском обществе были уверены, что посредством государства создадут изобилие благ потребления и тем, в конце концов, оставят капитализм позади (произошло не как ожидали, а наоборот, и экономически развился капитализм). Тогда весь мир убедится в перспективности и гуманности социализма и устремится к нему. Таким образом, социалистическая система беспрерывно будет расширяться, в то время как система капитализма все более суживается. И тем самым все человечество в итоге перейдет к коммунизму и на земле этим путем утвердится справедливое человеческое общество. И для этого вполне достаточно было мощного материального основания.
Как видите, «намерения» социализма – вполне человечные, а стремления – амбициозные. А это есть нечто иное, как, в итоге, просто обогатить каждого. Но к этому же стремилось и западное общество, и обе системы соревновались в этом, находясь в противостоянии друг с другом. И все были убеждены, что, в конце концов, человечество установит справедливое распределение богатства. А вот о том, как формировать человека и человеческие отношения между людьми, об этом не задумывались ни у нас и ни на западе, а потому и понятие не имели, к чему приведет общество отношения, построенные на деньгах. Но здесь был гениальным Гегель, полагавший, что противоположности, противостоящие друг другу, исчезнут и воспроизводятся на новой основе. И это является качественным развитием, подвергающим отрицанию предыдущее состояние вещей. Но никому и в голову не приходило, что социализм и капитализм как такие системы исчезнут таким путем вместе и что именно поэтому мы сегодня находимся на кануне будущего, которое вырастает из условий распада.
Но для нас важно не это, а то, что на основе производства потребительных стоимостей идеологически создавались многообразные фантастические представления, совокупность которых образовывала идеальную конструкцию коммунизма, в результате чего коммунизм рассматривался чисто экономическим явлением.
Основная суть социализма состояла в том, что он разлагал стоимость, оторвав ее от потребительской стоимости, а, следовательно, товарные отношения. Стало быть, здесь экономические отношения разлагались как отношения производственные. Поэтому социализм людей обеспечивал всем и опекал каждого на основе уравниловки. Именно это положение людей, превратившее каждого в иждивенца, создавало потребителей. И это мы видели. И потребовалось более семидесяти лет, чтобы собственный продукт социализма сложился как самостоятельное движение, тем самым, определив новое направление развития общества, до сих пор еще не осознанное и отождествляемое с капиталистическим развитием только на основе видимости. Теперешние развитые капиталистические страны уже превратились в это общество и, приспособив производство так же к потребительным стоимостям, на этой основе до поры до времени процветали, и теперь все страны соревнуются в этом производстве, конкурируя друг с другом на рынках сбыта. И никто теперь даже не подозревает, что эти общества распадутся точно таким же путем, как распалось советское общество.
Не случайно угроза краха неотступно преследует эти потребительские общества: их пожирает ненасытность, голое потребление, превратившиеся в самоцель — звериная сущность человека, обнажившаяся в рыночном обществе, а на предыдущих этапах маскировавшаяся за моральным обликом человека, правилами и принципами нравственности. И теперь, в момент, когда раскрыта истинная природа человека и поставлен диагноз, люди продолжают рассматривать эту звериную сущность по-прежнему, тоскуя по обычаям прошлых поколений, вместо того чтобы ликвидировать корни, воспроизводящие их.
Наша близорукость в том, что мы не знаем не только самого себя, но и современного капитализма, которому подражаем и на которого равняемся, когда капитализм – все, а мы – никто. Ведь сам тот факт, что социализм был человечным обществом, маскировался всего лишь идеологией, которую попросту отбросили и за которой тотчас же обнаружилась зияющая пустота, ложь и обман. И разве все это не должно помогать людям обнаружить эту ложь и ее сущность в капиталистической системе хотя бы уже по тому факту, что социализм никогда не был коммунизмом и не выходил за рамки капитализма как по принципу производства, так и по принципу распределения?
Речь идет не о том, что мы перестраиваемся по стандартам Запада и что рыночные отношения Запада нас «исправят». Запад решал те проблемы, которые на него были возложены историей – материально-технические предпосылки будущего. И он не распадется прежде, пока не выполнит свою историческую миссию. Мы же решали человеческие проблемы будущего, только в силу чего и возможно превращение современного общества в более высокую форму мироустройства. А это значит, что если современный капитализм будет разваливаться, не справляясь с ненасытностью, то их спасем мы, то есть люди, находящиеся на уровне выживания, потому что мы прозреем, а они пока что будут сходить с ума, лишаясь основы жизни в углублении кризиса. А мы уже на первом этапе кризиса обезумели и сходили сума. На втором же этапе кризиса нам, волей-неволей, надо будет оправиться и образумиться и вернуться к реальности. Иначе мы совсем исчезнем с лица земли.
Суть в том, что нас ослепляют данные критерии, поскольку мы их рассматриваем как цель, а не как средство. Отсюда и противоречия в познании, когда теперешний уровень развития капитализма нам представляется с точки зрения экономических критериев более высоким. Иначе говоря, суть в том, как мы подходим к нему. В этом смысле деньги, которые работают в капиталистических странах и деньги, которые образуют основу нашего общества, – это, как мы видели выше, не одно и то же, а различные уровни развития, не сводимые друг к другу. Ошибка в том, что мы отождествляем себя с капитализмом, исходя из денег, а, следовательно, путаем капитал с деньгами, товар с потребительной стоимостью. Мы уже ушли от основы капитализма: капитала, разложив экономические отношения и превратив всех в иждивенцев, потребителей. Это уже не те люди, которые, не покладая рук, могут работать и всецело посвящают себя материальному благу. Это уже совсем другие люди, люди, живущие в информационном обществе и в самой глубокой сущности жаждущие собственного самоосуществления. Деньги, свободные от капитала и облеченные в человека – это высшая стадия истории, до которой нужно было дойти, перестрадав. Раз деньги облекли своей плотью и кровью людей, значит они по историческим законам «формируют» их и «готовят» к свободному развитию. А Американцы путаются еще в потреблении и озабочены «обогащением каждого», а мы озабочены выживанием, запутавшись в денежном рабстве, но хотим выйти из него, ориентируясь на Запад.
История же не освобождает человека от денежного рабства «по щучьему» велению. Он должен освободиться сам. Так что это связано только с нашим прозрением, а американцам еще до этого надо дойти, опустившись на уровень выживания и безнадежно запутавшись в деньгах. А они пока что путаются в потреблении и не знают, как организовать разумное распределение уже имеющегося богатства между людьми. Но если откажется работать система, созданная Западом, то капитализм заходит в глобальный тупик, из которого он уже никогда не выйдет, пока его не вытащим мы. Такова историческая необходимость.