Громыхая, и до жюльена,
в патоке и потоке
остановить бы перекаты
душ, изласканно и смертно.
В лоскутах, обрывках фраз,
и экзистенция на восемь.
Шар звенящий и ведомый.
Знаково и незнакомо.
В твоих лучах агония и жизнь,
когда неведомо, но вечно.
Распространяясь вверх,
сползает вниз сиянье лунное,
тревожно и легко.
Как платье поло-винящий аттрактор,
челны и члены над водой зависли.
И постоять так хочется немного в никуда.
Когда нога трубит, как вувузела в синагоге.