Старший брат
Годы шли, менялось время,
Не таким стал и Мстислав.
Повзрослел, коня брал в стремя,
И с оружием был здрав.
Появились вскоре братья:
Изяслав и Святослав.
Там Роман, с того же платья,
Ярополк и Вячеслав.
Мономах стал знаменитым,
Родных дядек усмирил.
Обхождением деловитым
Он врагов подчас мирил.
И в тридцать четыре года
Поражений не имел.
Мономахова порода
И он сам тогда гремел.
Песни новые слагали …
Как былинный богатырь!
Люди верили и знали,
Будет бит любой упырь.
В мире княжества зажили,
Все волнения улеглись.
Всех строптивых усмирили,
Остальные разошлись.
Кто был просто недовольный,
Получил себе удел.
А Чернигов своевольный
Мономаху, как надел.
Всё семейство там и жило,
Домом - княжеский дворец.
Войско всё при нём служило
И прислуга, наконец.
Предусмотрены удобства;
Гридница, как тронный зал,
Помещения для холопства …
Ну, и нужники, кто знал.
Были ложницы отдельно
Для супругов и их чад.
И боженница предельно
Близко, где супруги спят.
И, конечно же, светлицы,
Где любили отдыхать.
Чаще были здесь девицы,
Разрешалось петь, гадать.
Мономах имел отдельно
Для коней и свой манеж.
Где учились неподдельно
Сын Мстислав, его «кортеж».
Вдруг из Киева внезапно
Прискакал с письмом гонец.
С сообщением, всем приятно,
Прибывает князь-отец.
Он не баловал общением,
Чтоб конфликтов избежать.
Если шёл, то с намерением
В чём-то может убеждать.
Словно светопреставление,
На ушах весь двор стоял.
Князь Великий, как явление,
Встретить так, чтобы понял.
Здесь надёжное прикрытие,
Ведь Десна впадает в Днепр.
Мономах сиё прибытие
Расценил, как связь и креп.
Срочно вышли на охоту
Все, кто здорово стрелял.
Был запас, хоть не в угоду,
Нужен свежий материал.
И уже висят в жаровне
Туши свежих кабанов.
Дичи всякой, им не ровне,
Словно только с облаков.
Мономах же в это время
Лично выехал встречать.
Всё же сын, родное семя …
Не даёт отец скучать.
Вёрст пятнадцать отмахали
И увидели обоз.
Гриди тут же приотстали,
Так по чину повелось.
Спрыгнув с лошади, умело,
Мономах пошёл пешком.
И Великий князь несмело
Всё же слез с коня с умом.
Обнявшись, стояли молча.
Первым Всеволод изрёк:
- «Ты лихого-то не корчи,
Тоже ведь не паренёк
Сколько внуков «настрогал» мне?
Шестерых? И не ершись!»
- «Ничего я не сломал же …»
- «Было б так, тогда держи-ись!»
Шутка их развеселила,
Настроение поднялось.
Всё же смех большая сила,
Когда мнение сошлось.
Мономах же специально,
О визите не спросил.
Сделал вид, что всё нормально,
Чин такой не зря носил.
Да и Всеволод конкретно
Ничего не говорил.
Повидаться, пусть секретно,
Как бы милость подарил.
У дворца их уже ждали.
Прибыл сам Великий князь.
Просто все не ожидали,
Что с Черниговым есть связь.
На крыльце встречала Гита,
На подносе был хлеб, соль.
Мода эта не «избита»,
А традиция и роль.
Всеволод узнал девчонку,
Подошёл и осмелел.
Отщипнул, макнул в солонку
И кусочек этот съел.
Трижды чмокнул в обе щёчки,
Как сноху, как внуков мать.
Это были лишь цветочки,
Он решил напряг сломать.
В гриднице столы накрыты,
Просто ломятся от яств.
Яства есть полузабыты …
Сиг мачок, в пример, не част.
Фаршированную цаплю
Привезённую тайком.
Осетры длиной с оглоблю
На пару и целиком.
А соленья прямо в кадке;
Огурцы, капустный лист.
Кабачки с такой же грядки,
Рыжик царский, золотист.
Пиво, бражка, медовуха …
Вина греческих сортов,
Далеко не бормотуха,
А нектар души христов.
Мономах распорядился:
- «Всем прошу вина налить!»
Затем, Гите поклонился
И дал ей глоток отпить.
Гита только пригубила.
Это был, как ритуал,
Как бы радость разделила,
Дух стеснённости упал.
И Владимир очень громко,
Вверх бокал подняв, сказал:
- «Пью за то, чтоб жил ты долго,
Что Великий – доказал.
Чтобы правил так же мудро,
Мы тебя не подведём.
Чтобы жизнь была, как утро,
Вот тогда и заживём».
Не спеша пил, наслаждался …
Повернув бокал вверх дном,
Когда выпьют все, дождался
И воскликнул: «Горд отцом!»
Приглашённых было много.
Все бояре, как один.
Воеводы, с ними строго,
Всё же князь их господин.
Всё купечество здесь было,
Мономах для них – кумир.
Властью их как бы укрыло
От невзгод, чем полон мир.
Появилась снова Гита
С медовухой, целый жбан.
Вся, как куколка, расшита.
Весь в каменьях сарафан.
Бусы с жемчуга морского,
А поверх их малахит.
Серьги с яхонта такого,
Что тепло всегда хранит.
Подошла сначала к тестю,
Всеволод конечно встал.
- «Я пришла к тебе не с лестью,
Выпей, чтоб желанным стал» -
Говорила чуть с волнением,
Выдавал её акцент.
- «Я не мучаюсь сомнением,
Вы мой главный дивиденд» .
Взяв хмельную медовуху,
Махом жбан весь осушил.
- «А давай-ка щебетуху
Мы по кругу!» - предложил.
И вот Гита словно пава
Проплыла, смущая зал.
Медовуха, как забава …
И никто не отказал.
Вот тогда пошло веселье,
Пили, ели всё подряд.
Что придёт к утру похмелье,
Не смущало целый ряд …
Появились скоморохи,
Как попутчики пиров.
Гусляры, совсем неплохи
И участники хоров.
И веселье с новой силой
Набирало дикий темп.
Кто был главным заводилой?
Не разгадано никем.
Под удары барабана,
Все пустились в общий пляс.
Шум такого балагана
Весь дворец, считай, потряс.
Не положено кривляться
И плясать было князьям.
Можно только лишь смеяться
И шутить с собой друзьям.
И вот Всеволод тихонько
Мономаха отозвал:
- «Выйдем в горницу». Легонько
Взял под локоть, как устал.
Сели рядышком на лавку
Князь-отец и говорит:
- «Я приехал дать заявку …
Мной Господь руководит».
- «Ты, отец, меня пугаешь.
Разве повод есть сдавать?
Ты здоров и это знаешь,
Так зачем меня пугать».
Не смутился он нисколько:
- «А Мстиславу сколько лет?»
- «Лишь одиннадцать и только…» -
Мономах же ждал ответ.
- «Как он? Парень одарённый?
Можно с ним поговорить?»
- «Не по возрасту смышленый,
Может действо сотворить».
- «Вот тебе моё решение!
Едет в Новгород, как князь.
И такое назначение,
Это символ, это власть».