Когда мучительно влекут уста,
Я замираю пнём-колодой,
Мне не под силу эта высота,
Что безупречной требует свободы.
Когда же плоть сгорит, в конце концов,
Я затоскую о такой метели,
Что занесёт и трусов, и лжецов,
Оставивших тебя одной в постели.