Артания Мещерские сказы

Юрий Алексеевич Белоусов
Юрий Белоусов
«Мещерские сказы»
АРТАНИЯ

Времена древнее древних
Всплеск, и рушились союзы
Среди тех, кто среди первых –
Имя царских скифов – Гузы.

Пеплом по ветру историй
Разлетелась вглубь веков
Скифы, кто они по крови?
Предки вольных казаков!

Гусь и рось – племен тех древних
Пелись в сказах имена.
Кто то жалует последних,
Кто то – нет - душа вольна.

Мы ведь тоже их потомки -
Родовых тех ка-саков.
Этот мир до боли ломкий,
Машет шашками веков.

Сак – народ вольнолюбивый.
Царский скиф, он был - ка-сак.
Песней вольного Аттилы,
Восторгался даже враг.

В небе солнечные гуси
Клином тянут изначальное -
Символ вед потомков гусов.
Их прародина – Артания!

Гагатят и бьют крылами,
Улетая далеко
От республики – Артании
От Отчизны – казаков.

Здесь волхвы оберегали
Землю с городом Ръшань.
Меж мещерскими реками,
Земли, где стоит Рязань.

Волхв Касым, волхв Кадм и Ермус
Берегли свой вольный люд,
Что силен - отцовской верой.
Верой этой - прутья гнут.

И куют они железо
Из болотных чудо руд,
Тем железом дамаск резал
В битвах, этот вещий люд.

Тот народ прозвали – руссы -
Племя вольных казаков,
И дрались они искусно,
И прощалися легко.

Среди ржи - коняшек гривы.
Выпил хлебный квас – артус,
Вытер с губ он мед пчелиный,
Мед священный пращур русс.

Меш – пчела его кормила,
Воск и мед - давая впрок.
А по рекам – древа сила –
Вплавь водил его челнок.

С наращенными бортами –
Черноперых лебедей,
За озерами – морями,
Знали вольных тех людей.

И молились греки Зевсу,
И стонал развратный Рим,
Когда резал волны весом
Тот мещерский «моноксиль». 

Пра звалась тогда – Правеной.
Ямуной была – Ока.
Клязьма – Келезем. Священна
Для людей была река.

И в лесах тех жили Боги.
И в душе всегда был Бог.
И  топталися дороги,
В те сплетения дорог.

Что зовется – край Мещера!
Где священный лес – Камьяк.
Где просили разрешенья - взять,
Хоть ловчий, хоть рыбак.

А на левом, на притоке
Клязьмы, что зовется – Лух,
Лес Мугрей, там, где истоки
Веры. В каждой клетке - дух.

Русский дух. В ветвях могучих
Вековых зеленых рощ.
Что листвою чешут тучи
Вызывая гром и дождь.

Там и гнев ветров балтийских,
Там исток индийских вед.
Там на колеснице Кришна,
Всласть впитал эфир побед.

Годь тут звали - Годовари,
Озеро, где водный бог
Арсанис жил без печали,
Правя водяной поток.

Волгой и Окой очерчен,
Край сказаний и легенд
Куашика – мудрец вечный,
Знал чарующий секрет:

Управлять он мог водою.
Мог поток остановить,
Вызвать засуху без зноя,
И снова реки обводнить.

И по ним на моноксилях
По Оке в Тмутаракань
Ка-саки гулять ходили
По прародине славян.

Парой, волоком до Пожвы,
Вдоль Воронжеца на Дон.
Деды наши могли пожить,
И последний бить поклон.

Русло рек, меняя саки,
Хороня своих царей,
Кутали их сундуками
В трех металлах почастей.

Пышно саки украшали:
В золотой сундук отдав,
Укрывали серебрами –
Царский прах хранил метал.

И чтоб верно быть в смиренье,
В окружении богов,
Укрывали серебренный
Ларь - железным сундуком.

Вновь потом меняли русло,
Погребальной той реки,
Казаки, они же русы,
В пене матушки – Оки

Хоронили. Отпевали
Песнями лихих побед,
Чтоб героев дети знали,
Образ буквиц, мудрость вед.

И поведали мне старцы
Умерших тех городов:
Не пускали чужестранцев
Казаки в страну волхвов

Женский знак Оки – гусыня –
Мать, что дала предкам жизнь.
Колпь – с гнездовьями пустыми,
Белым взмахом грянет ввысь,

И… стрела ее настигнет
Той казачки молодой,
На шлемах своих носили
Девки - белое перо

Птицы, что не вила гнезда.
Колпь – не несшая яиц,
Пусто-жившая – лебедка
Знак – воинственных девиц,

Что врагов не раз бивали,
С казаками наравне
До того как в жены брали их
Для рождения детей.

Пред прыжком ее в понёву,
И вплетенье в хоровод,
Девке внутрь вводили голову -
Мать-гусыни тайный плод.

Объясняли девке бабы,
В чем той жизни тайный смысл,
И… в дружину приглашали
Казаки своих девиц.

А чтоб душою их приняли
В братство воинов свое,
Вражью голову срубали,
Поднимая на копье -

Сестры казаков – Далонки,
Выходили с вепрем в бой.
Вольный дух у них с пеленок,
В тайне предков родовой.

Не для них другие знаки.
Бер, по старому, медведь -
Знак мужской несли казаки,
Чтоб добыть, иль умереть.

И, шли русы на медведя,
Не от похоти людской.
Ведь от смерти отреченье,
Рушило врагов покой.

Чтоб казаков познать заветы, 
Сын злой иранского отца -
Проник Шагара за секретом
Под видом важного купца.

Но только сгинул в недрах Арты,
Не рассчитав зловещих чар.
Оставив пятнышко на карте -
Глухое озеро назвав.

Тот вечный сказ о Пре и Буже,
О первородности Любви,
Гусиной стаей в небе кружит,
Над серебром родной дали.

Где братья Крив, Радим и Святко
Святили водами рода.
И не всегда им было сладко,
Стучалась ворогом беда.

Тогда в схороны уводили
Своих детей и стариков,
В страну болот, волшебных лилий,
Двух рек, разливших тело вод.

По глади Пры и водам Бужи,
Скользил славянский моноксиль.
Его рубил артанец дюжий
Из тела вековых осин.

Как те народы называли
В земле славян и казаков?
Тех, кто курганы насыпали -
Вятичи – сыны Святко.

Радимичи – сыны Радима,
А кривичам отцом был - Крив
Балтийский шторм и солнце Крыма
Все под названием одним:

Артания – страна святая,
Узором вышита Ярги:
Привет для северного края,
Тьмутаракановской земли.

И кривоногой этой вязью
Плетенье Ярг - брянских лесов,
Тебе внушает, как прекрасен,
И край заволжский рыбаков.

И на холме, где стены Арты
Нависли снова над рекой,
Стою чумной, листаю карты,
Наедине с самим собой.

Перечеркнув  догмы историй,
В которой сказке места нет.
Страны, хлебнувшей вдоволь горя,
И вкус неистовых побед.

Вернусь домой воодушевленный,
Возьму оранжевый блокнот
И напишу опять влюбленный,
В легенды верующий народ.

Воймега, вновь стремится к Поле.
И Поля к Клязьме держит путь.
Здесь чудный край, где дышишь волей,
И хочется еще вдохнуть.