#1
Меня сегодня выбросило на берег
из аметистового океана смерти.
Обсохнув, я поднялся.
И пошёл, оглядываясь на "море".
Какое жуткое многообразие жизни
пахнуло мне в лицо!
#2
Люди играли в деньги.
Ссыпали их в мешки,
в карманы, в сейфы...
Плакали, когда последний грош
приходилось положить в чужие руки.
Смеялись. Так смеялись, что
дома, простоявшие столетья,
превращались в лиловый песок.
#3
Потом сходились на словесный бой.
Решали: сколько, когда, как
и нужно ли?.. впрочем, нет,
последнего вопроса не было.
Ведь производство смерти (любых расцветок)
им всегда сулило барыши.
#4
Подвальной ночью садились за столы.
Произносили речи, глотая взглядами
богатство тел фиалковых женщин.
Веселились. Плевали (с гордыней)
на прозябание миллионов,
на то, что здесь – пища отборная,
а там – отборные помои (так в черновике).
Они брякали пальцами по стулу,
постукивали челюстями, если
являлось то, что могло стать
крест на крест их каждодневным страстям...
И, осушив бокалы, встав, не оглядываясь,
скользили под одеяло.
#5
Так каждый день.
И доносились фразы
сквозь пение рыб,
молчание птиц,
скрежет травы,
колыханье камней:
рубцы на теле запеклись кумачовой кровью...
им всё равно, кого убить, сколько убить, когда...
тебе упиваться стоном... исходить болью...
#6
С тех пор, как я выброшен на берег,
прошёл ни день, ни месяц, ни год.
И я понял:
черёмуховая земля не перевернулась,
сиреневые океаны не пересохли,
я по-прежнему умираю.