Мечты, мечты! Являли встречи,
на лестный тон сердечной речи.
Не я ль, расправив шире плечи,
вас ласкал при свете свечи?
Колыбель мечты, так, полна страданья,
мысли повисли объектом оправданья.
Не я ли, на дань немого старанья?
Вновь их фильтрую душой бичеванья.
Учтивы мотивы любовных признаний,
в прейскуранте былых живых пожеланий.
Как, пОлны яда взгляды страданья,
в анахронизме иного пустого блужданья.
Изъять-бы из памяти пагубны сны,
бесстрастных суждений, но цели верны.
И забыться сознаньем до новой мечты,
на невольную долю не мы ль обречены?
Свидетелем славы, я ваяю венец,
на фоне монолога, уж, близок конец.
В тоне забвенья, порушен дворец,
в духе слуха, двух юных сердец.
Но, когда пора, покоя сердце просит
и каждый час, нас с собой уносит.
Кто словА порой молвой разносит,
тот обид судьбы своей не сносит.
И пленённою мыслью навею мечтанья,
отрадных приданий приватной судьбы.
В тени оливы, упомню свиданья,
вожделённые далью бывалой поры.
Упомню я дни, минувшие славы
и бесчестия суд, на зудах забавы.
В бездну канувших томительных лет,
отвергнув мраки светских сует...
Не мало я знаю, наслаждениям цЕну
и сцены забавы пришедши на смену.
Под уютной сенью семейный приют,
где пристрастные мысли счастье куют.