Присмирели,
но ещё
в уборе
листьев,
обречённых
на размен,
небо в кронах,
как в лагунах
море
и Венера
в нём горит
без пен,
мир - галера,
впереди метели,
горе
рядом,
слёзы жаждут щёк,
мистик вне
покойники лет юных,
бродят памятью и каждый
говорит
с жаждою
духовной красоты,
мир спасающей
в системе личных вен,
поднимающей
древесные кресты
матереющим
всё боле
взглядом -
к нескудеющим
высотам,
где цветы -
боли
всей юдоли
увенчали,
научившись прорастать сквозь тлен
далями, о коих в детстве пели
на причале
неосознанной печали,
воскрешённой
сквозь урон мечты,
под разрядом
тяги
к горним гротам
люди оживают
на бумаге
и дриады,
(торжествуйте боги!)
в ягоды придуманного ада,
погружают
топчущие ноги,
как вакханки в мясо винограда...