В обветшалом жилище старик глуховат,
В прошлом - честный душой и седой меценат.
За услуги поэтам он стал бедноват,
Живописцы ж ему столь воздали наград!
Он спасал их от глада и нищеты,
Так художники были от труда чисты,
И творили картины «искусства мечты»,
А поэты голосили до хрипоты.
За оказанный с честью прижизный приём,
Подарили творений ему целый дом.
Сохранил он их всех, хоть и не был богат -
Старичок, что святой - наш седой меценат.
На последних годах загрустилось ему,
Ощущал он настигшую дом его тьму,
Вот вернулись б творцы и ожИла душа,
Ведь искусство - целительницА хороша!
Расходились же слухи до града о нём,
Как давеча устраивал пышный приём,
Так и девушка-мИла - в заботе честнА,
Навестила его, как Ноябрь Весна.
Он же - облик зимы, надивиться не смел,
И при виде улыбки её весь добрел!
«Вот и внучка моя» - говорил меценат,
Хоть и был старичком, хоть и не был женат.
Так к нему зачастила гоститься она,
Все с листочком ходила, не ведая сна.
Так её завлекали «творенья богов»,
И от блеска в глазах не слыхал старик слов.
Он же следом ходил, называя людей,
И равнял их с искусством как брак лебедЕй,
А девчушка внимала, смеясь как Весна,
Ей старик доверял как пророкам Фома.
Часть 2
И, однажды, как будто прочла с его сердца,
Что давно заперта была дальняя дверца.
Он поведал преклонных годков ей порывы,
А она обмышляла возможность наживы.
«Ощутить бы живое присутствие люда...
Их говор, устремленья, желанья, причуды» -
Сию речь доложил, хоть и не был богат,
«Как отец ей родной» - наш седой меценат.
При таком «откровеньи» он вслух прослезился,
Та смутилась душой: «Ты итак навозился»
«Лучше ляг на постель и отведай покоя,
Попроси у богов сновидений ка роя».
«Как же спать я смогу, коли ты отойдёшь?
Вдруг тебя увлечёт детвора, молодёжь?
Вдруг преступник какой на красу покуситься?»
А ему от дверей голосок доносится:
«Прихожу я к полудню иль вечеру скоро,
Не пугайся, Отец, возвратится Аврора».
«Ты не просто "рассвет" - есмь моя ты душа,
Потому бьется сердце тобой лишь дыша».
Скрылась в мраке ночном, и домишко помыл,
«Им года нипочём!» - поумерил он пыл.
На кровати присел, но ему не лежится,
«Вдруг захочется им средь ночИ появиться?»
И волнуется дед, может то не таланты?
А набрал он картин: авторы-дилетанты?
Опозорится перед любимой дочуркой,
Иль подставит её... Согревает печурка!
Часть 3
И задышится шире в груди перебитой,
И порывисты жесты с надеждою в сердце,
И колеблются руки на жестких засовах,
И дрожат от волнения в комнату дверцы.
Так наивно чувствительных, чутких, отважных
Ожидают они, что к себе приглашают
Благородных и чистых, щедрых и важных,
И отходят к углу, где на стол расставляют
Многочисленных кушаний разных и сортов
Достают из кладОвых и вина и мёды
Скатерть яркую у краёв заправляют,
И встают в проходной, ожидая погоды.
И гардины подобраны под их одежды,
И с надеждою терпят сквозняк и порывы,
Кто войдёт поглядеть на открытое сердце?
Переступит порог, где он весь суетливый...
Замирает с лампадой разведчик пытливый,
Ну, а «гости» его между тем предвкушают
Что достанется им и «насколько пугливый»? -
У соседей невинно о том вопрошают.
Из деревни им вслед:
«Для чего вас так много? Побоялись бы Бога»
Тут и ворам ответ:
«Потому он дотоле и был недотрога»
«Потому и живет, не видавши сих бед».
В дверь стучат к старику - меценат растерялся:
«Где дочура моя? Без нее не бывать!»
«Вход девчонкой твоей ради нас одобрялся,
Вот ее письмецо, для чего бунтовать?»
«Здесь я, крестный отец» - Услыхал он из спальни,
И забывши закрыться, туда поглядел,
А его между тем, оттолкнули под ставни,
И без сил как мешок, он на плитку осел.
Часть 4
В эти двери заходят незваные гости
И не важно, что им совершенно не рады,
Табуном, как в застенке простукают трости,
Сокрушив весь порядок в поимках награды.
И садится хозяин на стул перебитый,
И скрипит его спинка под весом телесным
Он остался один, как солдат недобитый,
В поле боя от ужаса с волей разбитой.
Повернулся ко входу и смотрит на спины:
Оборотную сторону видит он масок,
И скреплённые с кожей, сливаются с глиной,
Придавая лицу неестественность красок.
И выносят из дома они все картины,
И стирается память его как бумага
Будто вера его увлеклась за святыней,
Будто в пыльных рисунках сокрыто всё благо.
(07.10.2017)