А он сидел на круглой табуретке.
А за него рассказывал рояль
Так достоверно, образно и метко,
Что право слово, было парня жаль.
Зачем же так бесстыдно оголяться
Перед толпой скучающих зевак?
Куда пристойней в обрамленье глянца
Лишь намекнуть, что чуточку не так
Дела идут, спешат, летят навстречу.
И не удержишь. Рук так мало - две.
И проседают худенькие плечи
Под тяжестью чугунной в голове.
Аккорд летел, о стену разбивался.
За ним другой, срывался в пустоту.
На языке Шопеновского вальса
Он говорил. Кричал. Орал про ту
Про ту одну, что здесь перед глазами.
И не забыть. Не вычеркнуть никак.
На вешалке в гримерке тихо замер
Непригодившийся, на вечер взятый фрак.