осеннее утро и солнце в окно
а я весь ленивый и всё ещё пьяный
но что там за туловище обнажено
размером с концертное фортепьяно?
храпела в моей холостяцкой постели
крепкая баба с раззявленным ртом
я видел, как слюни уже загустели
на подбородке тройном.
и страшно будить, но намного страшней
в царских чертогах оставить мадам
и вот выпираю я бабу за дверь
. . . и дверью ей бью по рукам.