По инерции, в силу привычки,
с чувством долга, вставать поутру.
Оптимизм – отсыревшие спички,
что уже не помогут костру.
Костровой полысевший, усталый,
от костра отвернулся давно.
Далеко уж не юный, не старый.
Никакой. Оттого всё равно,
всё едино, привычно, безлико,
повседневно. И в этом – беда.
Не осталось ни лоска, ни шика,
только грустная ноша стыда,
что бездарно растрачено время,
что за липким дымком суеты,
вечно некогда встретиться с теми,
с кем когда-то совпали мечты.
Лишь во снах, разрывая завесу,
суетою окрашенных лет,
бродит он по осеннему лесу,
с папой. Смерти и времени нет...