Юность князя
Мономах готов в дорогу,
Но с отъездом не спешил.
Говорил отцу: «Ей Богу!
В степь хочу, я так решил.
Там того раздолья нету,
Благодати, как у нас.
Как забыть природу эту?
На охоту!!! И сейчас!»
Всеволод, как рак от смеха:
- «Рассмешил, сын мой, до слёз.
Там охота не потеха …
И зверья, как в небе звёзд.
Да, и он там посерьёзней,
Рысь, к примеру, иль медведь.
И охота злей, нервозней …
А для отдыха – поветь.
Дед охотник был заядлый,
Ничего что даже хром.
Называл край ненаглядный,
Лес ему второй стал дом.
На медведя, хоть с опаской,
Он с рогатиной ходил.
Там их уйма, стало сказкой,
Что он добрый, сердцу мил.
Мишка – зверь весьма проворный,
Внешне увалень, простак.
Злость не выдаст, добр, покорный …
Нападёт за просто так.
Вот с таким и повстречался
Князь ростовский Ярослав.
Дед отвагой отличался,
Как прапрадед Святослав.
Он один шагнул на зверя,
Лишь рогатина в руках.
Псарь своим глазам, не веря,
Не успел сказать и: «Ах!».
Поселение есть на Волге
Стало зваться Ярославль.
От Ростова путь не долгий,
Так что знай и тоже славь.
Я к чему тебе всё это,
Там богат не только лес.
Реки с рыбой там всё лето
И луга не без чудес.
Так что степь, это прекрасно,
Поохоться, раз решил.
Память детства – это классно!
С этим ты не поспешил».
Мономах бегом счастливый
Кинулся всем доложить,
Что отъезд, пусть и красивый,
Всё ж придётся отложить.
- «Завтра всем с утра собраться
Не в Ростов, а едем в степь.
Взять с собой, чтоб не толкаться,
Лишь оружие и снедь».
Так впервые в своей жизни
Мономах сказал, как князь.
Не держал дурные мысли,
Но был горд, и не таясь.
Утром Понт поднялся первый,
Всех лошадок осмотрел.
Конь всю жизнь помощник верный …
Уложил колчан для стрел.
Позаботился о корме,
Дал овса, взял торбу впрок.
Сёдла чтобы были в норме,
Проверял их, как знаток.
Всю охотничью одежду,
Чтоб всё было, разложил.
Сбор такой вселял надежду,
Что внимание заслужил.
Все поднялись с петухами,
Мономах подал пример.
Сразу в Днепр бегом, прыжками
На Добрынинский манер.
После завтрака все в сборе,
Князь сам вышел проводить.
Молодёжь была в фаворе,
Разрешалось взрослым быть.
- «Ты особо не усердствуй!
Всех не бей и нам оставь!» -
Крикнул князь: «А степь приветствуй!
Это наша всё же явь».
Мономах картинно строго,
Сделав вдруг серьёзный вид:
- «Не балуй без нас тут много
Ишь как с князем говорит! …»
Дружный смех потряс округу,
Князь зашёлся громче всех:
- «Пристегни коню подпругу …»
Крикнул он сквозь свой же смех.
Сразу спало напряжение,
Настроение поднялось.
Это было достижение,
Что ругаться не пришлось
Вот и степь простор широкий,
Ширь полынная пьянит.
И тарпан не одинокий
Всё взбрыкнуться норовит.
В табуне дитя природы
Дополняет колорит.
Удивительной породы,
Радость, вроде как, таит.
Пробежало стадо ланей,
Вдалеке чуть замер тур …
Рождены, как для закланий,
И процесс довольно смур.
Степь – она не только дрофы
И изящество косуль.
Зверь для личной катастрофы
Тоже здесь, как бы патруль.
- «Предлагаю разбежаться,
Но из вида не терять» -
Мономах: «Не обижаться!
Чтоб своих не пострелять».
- «Будьте всё же осторожней …» -
У Добрыни был свой взгляд:
Глас мой не пустопорожний,
Здесь не нужен верхогляд.
Барс здесь водится, однако.
Ясно, цель его олень.
Может он из буерака
Прыгнуть в несколько сажень.
Так что будьте осторожны,
С барсом шутки не пройдут.
Ни к чему тревоги ложны …
Вдруг в беспечность и введут?»
И пошла гулять охота,
С визгом вырвался азарт.
Нет здесь больше доброхота,
Каждый стал, как леопард.
Мономах двух дроф спокойно
Подстрелил, бил прямо влёт.
- «Бьёшь, Владимир, ты убойно,
Мало шансов, кто зевнёт» -
Ратибор так отозвался,
В это время рядом был.
Мономах: «Не зря старался,
Я стрелять всегда любил».
Всё так складывалось ладно,
Каждый праздновал успех.
И вдвойне было отрадно,
Что успех утешил всех.
Вдруг ковыль зашевелился …
- «Неужели это барс?» -
Посмотрел он, усомнился: …
- «Не-ет! Для барса это фарс».
Повернул коня левее,
Там косулю увидал.
Вдруг конь дёрнулся сильнее,
На дыбы встал и заржал.
Зверь с травой высокой слился,
Буерак его скрывал.
Только тут он убедился,
Барс его атаковал.
Прыгнул барс без подготовки,
Мономах был не готов.
Но конь словно в изготовке
Долбанул без лишних слов.
Хищник даже оглушённый,
От атаки не ушёл.
Был действительно взбешённый,
На полшага отошёл.
Мономаху же хватило
Бросить лук и вынуть меч.
Страха нет, но возбудило
Дать себя в борьбу вовлечь.
Меч ударил прямо в брюхо,
Но зверюга отскочил.
Мышцы там, … пробить их «глухо»,
Только гнев ожесточил.
Барс не стал ретироваться,
А совсем наоборот.
Начал просто бесноваться.
Прыгнет, новый разворот.
Ободрал коню все ноги,
Жеребец как бы плясал.
Не давал прыжкам дороги,
А порой, как зависал.
Конь упал, заржал тоскливо,
Как бы помощь попросил.
Мономах вскочил ретиво.
Конь лежал уже без сил.
Барс, в прыжке коню на холку
Был повержен и на раз.
Обучался не без толку
Бить мечом не напоказ.
Мономах, что было силы,
Полоснул его мечом.
В горле мышцы очень хилы.
Были хищнику бичом.
Кровь хлестала, как с фонтана.
Барс сверкнул клыком и смолк.
Всё случилось вмиг, спонтанно …
Сел в траву и встать не мог.
Ратибор подъехал первый,
А вернее прискакал:
- «Князь убей меня!» «Ты нервный?» -
Усмехнувшись, он сказал.
Следом «прилетел» Добрыня,
Соскочив с коня, спросил:
- «Барс? Не видела княгиня.
Я башки бы не сносил.
По прибытии доложу,
Князь об этом должен знать.
Сам сначала подытожу,
Я всё должен осознать».
Возвращались без ночёвки,
Хоть с трофеем, но молчком.
Как кочевники с кочёвки.
Только Понт особнячком.
Он виной своей терзался,
Ну, какой он адъютант, …
Если в бойню не ввязался.
Трус, безмозглый дилетант.
В Киев прибыли, … темнело,
Князь, конечно, их не ждал
И стоял, остолбенело,
Ничего не понимал.
- «Что случилось? Объясните.
Почему несчастный вид?
Дичи нет, так прихвастните,
Может это вдохновит».
Подошёл смотреть трофеи:
- «Не пойму я что-то вас,
Вы же просто богатеи!
Вон косуль, … как напоказ».
Но когда увидел барса,
Моментально помрачнел.
Даже шутки из запаса
Вспоминать он не посмел:
- «Это чья из вас работа?
Очень грамотно убит.
Поди, до седьмого пота
Воевал с ним. Кто таит?
Шкура будет украшенье
Для любого, кто возьмёт.
Никакого опасенья,
Что порез он здесь найдёт.
Кто же так вот отличился?
Ратибор? Ты здоровяк …
Не-ет! Ты просто б изловчился
И порвал бы, как тюфяк.
Здесь смотри, как аккуратно …
Чик по горлу и … конец.
Ты Добрыня! Сделал ратно!
Если так, то молодец».
После этого Добрыня
Как всё было рассказал.
Что и лошадь героиня,
И ростовский князь дерзал.
После паузы добавил:
- «Я конечно виноват,
Что вот так его оставил,
Но здесь не было бравад.
Всё прошло молниеносно,
Он достойный ученик.
Было это смертоносно …
Он, вся прелесть, не поник.
После долгого молчания
Мономах заговорил:
- «Я достоин замечания,
Я чуть бед не натворил.
Чтоб в степи быть осторожней,
Нам Добрыня говорил.
И быть рядом всё ж надёжней,
Барс жизнь многим закруглил.
Этот выскочил мгновенно,
В буераке мразь нас ждал.
Так что если откровенно,
То никто не ожидал.
Я считал, что, как обычно,
Барс открыто нападёт.
Нас же много, нам привычно
Зверя бить иль он уйдёт.
Конь меня спас, это точно,
По башке копытом дал.
Меч достать хватило срочно
И, как факт, не опоздал.
Князь смотрел, … вдруг улыбнулся
И не зло ему сказал:
- «Бог с тобой не разминулся,
Это он тебя спасал.
Если звери не порвали,
Значит долго будешь жить.
Вспомни деда, … как клевали,
Но с охотой стал дружить.
Никого винить не буду.
Зверь есть зверь, всё может быть.
Здесь не место пересуду,
Это можно и забыть.
А вот сыном я довольный,
Настоящий будет князь.
А Добрыня хоть и вольный
Живи, с ним же не винясь.
- «У меня, отец, есть просьба» -
Обратился Мономах:
Конь мой, … я ему до гроба
Буду песни петь в псалмах.
Дай возможность подлечиться,
Я возьму его в Ростов.
Я могу всем поручиться,
Что не сброшу со счетов».
- «Хорошо! Дай ему кличку».
- «Назову его «Баян».
А с собой возьму пшеничку,
Чтобы сыт был и чуть пьян».
Утром князь вновь вызвал сына:
- «Ты хотел поговорить?»
- «Да, отец, моя дружина
В мыслях может изнурить.
Расскажи про край смоленский,
Что за люди там живут.
Говорил, есть довод веский,
Рать они воссоздадут?»
Князь задумался маленько,
Усы, бороду потёр:
- «В двух словах сказать сложненько,
Ты к стене меня припёр.
Кривичи – народ особый
Строем племенным живут.
Где-то даже меднолобый
И Христа они не ждут».
Мономах аж возмутился:
- «Их же прадед мой крестил!
В христианстве извратился?
Кто такое допустил?»
- «Так, … поставили церквушку,
Когда Киев повелел.
Да, устроили пирушку,
Вот и весь их передел.
Почему народ особый?
Стерегут торговый путь.
Рюрик был у них знакомый,
В этом кривичей вся суть.
Они воины по жизни,
В то же время он купец.
Для него весь мир в Отчизне,
Без неё он не жилец.
Выпекают хлеб иначе,
В печь кладут кленовый лист.
Кривич, тот что побогаче,
Потому и мускулист.
У них культ нечистой силы,
Так идёт из века в век.
Не заходят в дом где вилы
И сторонятся калек».
- «Ну, а Крест? Его боятся?» -
Мономах был поражен.
- «Отношения двоятся …
Тайной факт тот окружён.
Когда будешь обращаться,
Крест не вздумай вспоминать.
Бог судья им, возмущаться
Цель свою же доканать.
И ещё одно запомни
У них грех в огонь плевать.
Чтут его, всё время помня,
Без огня им не бывать.
Даже праздники весною
Посвящаются огню.
Белят печки белизною,
Дар подносят и углю».
- «Что? Язычники, похоже!»
- «Не-е-е! Такая вера их …
Пусть сомнение не гложет,
Не найдёшь других таких.
Они воины от бога,
Жизнь заставила так жить.
Это помни их дорога,
Дружбу надо заслужить».
- «Им Иисус Христос святыня?»
- «Кривичам он тоже Бог».
- «Тоже? Есть другое имя?»
- «Есть любимый «голубок».
Племенной и очень добрый,
Незатейливый, как шут.
Воспитатель бесподобный,
Дети с ним ну просто ржут».
- «Да-а-а! Весёлая их вера!
Кто ещё такой же есть?
А вообще должна быть мера.
Бог в душе большая честь».
Князь заметил недовольно:
- «Надо, сын, терпимей быть.
Очень просто сделать больно,
Тяжелей любовь добыть.
Ты спросил, мол, есть ещё кто …
Домовой – весёлый дед.
В каждом доме помнят что-то
Из его не злых побед.
То вещь вдруг запропастится
И найдут её в чулках.
То хозяйке сон приснится,
Что осталась в дураках.
Может ковшик незаметно
Подтолкнуть, чтобы облить.
Или сзади неприметно
Подойти и нашалить.
Привязать козла в капусте.
Чтобы блеять только мог.
Подражать ему же в хрусте.
Чтоб хозяин взял батог.
Надо ж как-то откупиться,
На поветь несут хлеб, соль.
Не умел дедуля злиться,
Уж такая его роль».
- «Бесовство это, кощунство …» -
Проворчал вдруг Мономах.
- «Озорное это чувство …
Бесовство вселяет страх.
Эту веру озорную
Надо знать тебе, сынок.
Где-то может и слепую,
Ты поймёшь, наступит срок.
Есть ещё один обычай
Его тоже надо знать.
Предков чтут, причём не хныча».
- «Молодцы! Надо признать».
- «Ты меня, сынок, дослушай …
Ни к чему перебивать.
Прослывёшь ещё кликушей …
То не стоит забывать.
Они в год четыре раза
В Заговины – всё на стол.
Перед ликом Богомаза
Начинают разговор.
Всех усопших поминая,
Знают их по именам
И поют не замолкая,
Отдавая дань псалмам.
Приглашают Домового,
Не пугайся, зла тут нет.
Он всех знает поголовно,
Духом их пропитан Свет.
Девять разных блюд готовы
На стол все он их кладёт.
Раз хозяин чтит основы,
То сам их до ночи ждёт.
И усопшие кормятся,
Прилетая каждый раз.
Можно только удивляться,
Что они не видят нас».
- «Вот обычай благоверный,
В чём-то можно подражать.
Хоть я и не суеверный,
Но не смею возражать».
Взгляд у князя был довольный,
Сына как бы распознал:
- «Кривич знай народец вольный,
Хоть власть Киева признал».
- «Объясни отец подробней …»
- «Князь там правит Судислав.
Кривич он, им так удобней
Содержать там свой анклав.
Им советовать не надо,
За них думает их князь.
Население будет радо
Жить, с соседом не бранясь».
- «Может мне в Смоленск податься?
А Ростов пусть подождёт?» -
Мономах предложил взяться,
Что к успеху приведёт.
Не раздумывая долго,
Князь не медля, отказал:
- «Там сломаться же не долго,
Судислав нам не вассал.
Княжить умно – не игрушка,
Здесь без опыта никак.
И нужна не заварушка
Понаехавших деляг.
Повзрослеть и сил набраться
Нужно там, где нет врагов.
Вот и будешь заниматься
Подготовкой ездоков.
Свою конницу сначала
Научи в седле сидеть.
Чтобы лошадь не дичала,
Воин должен ей владеть
Вот в Ростове и займёшься,
В стороне недобрых глаз.
Там же сам и разберёшься …
Это будет мой наказ.
Мономаху бедолаге
Князь дал сутки лишь на сбор.
Словно сыну, как бродяге,
Завязал кушак и вон.
Две сестрёнки подрастали,
Как уйти, не повидав.
Было утро, значит встали.
Вошёл, в дверь не постучав.
- «Извини! Не постучался».
- «Заходи, сын! Мы не спим».
Мономах чуть-чуть замялся …
Мать была любезна с ним.
- «С чем пожаловал? Не скрою
Возбуждаешь интерес.
Мне всё кажется порою,
Мой отец в тебе воскрес».
- «Уезжать в Ростов собрался,
Княжить князь меня послал.
Чтоб учёбой там занялся
Управлять людьми, сказал.
Как учиться, я не знаю …»
- «Как?» - спросила, засмеясь:
- «В корзно князя не признают,
То какой же ты им князь».
- «Понял, матушка, спасибо!
Как гора свалилась с плеч.
Буду помнить это, либо
Будет повод новых встреч».
Византийская принцесса
Рассмеялась вдруг в ответ.
Словно сдёрнулась завеса …
Он увидел этот след.
Столько было в ней такого,
Что он раньше не видал.
Очень близкого, родного …
Он чуть-чуть не зарыдал.
Нежно в лоб его целуя,
Прошептала: «Я горжусь!
Век живи и аллилуйя!
Я тобою не стыжусь.
Правь успешно князь ростовский,
Впереди большая жизнь.
Помни навык богословский
И достоинство святынь».
Весь сияющий, довольный
Он к сестрёнкам заглянул:
- «Кто хотит на Днепр привольный?»
И им руки протянул …
Как они враз завизжали …
Стали прыгать и кричать.
Даже слуги прибежали,
Предлагая замолчать.
Вышли все во двор к коляске,
Их Добрыня уже ждал.
Конь гарцует, словно в пляске,
Он к Днепру дорогу знал.
Как девчонки ликовали …
Завораживал простор.
В косы маки примеряли …
Радость, счастье и восторг.
В два с полтиной пополудни
Возвратились все назад.
Начались простые будни
И дорога … он был рад.
Утром новый князь ростовский
Начал путь свой в град Ростов.
Выполнив наказ отцовский,
Взял с собой друзей, гребцов.
Вышли княжеские струги,
С чёрным барсом алый стяг.
Чтобы знали, едут други,
А не злой, чужой варяг.
По Днепру шли две недели,
Вверх грести нелёгкий труд.
Отдыхали, пили, ели …
Вот и кривичи, … их ждут.
- «Кто такие?» - крикнул старший.
- «Флаг!» - ответил Мономах:
- «Он пока не день вчерашний,
Твёрдо держит свой размах.
Передайте Судиславу –
Князь ростовский Мономах
Будет править здесь по праву,
Так что я не вертопрах.
Струги здесь сберечь придётся,
Будет время, заберём.
Где хранить у вас найдётся?
Мы с собой их не берём.
Старший очень поразился,
Как князь просто говорит.
Не кричал, не матерился …
Этот будет знаменит.
- «Оставляй! Всё сохранится,
А привет я передам.
Судислав наш удивится,
Что в Ростов идёшь, не к нам».
Мономах не ждал такого.
- «Может краски князь сгущал?» -
Он подумал: «Что плохого?
Хорошо, что так начал».
Дальше лес пошёл дремучий
Земли вятичей, волхвов.
И активности кипучей
Стало меньше и без слов.
Все вдруг стали осторожны,
Мономах просил не ныть:
- «Неприятности возможны,
Если кто решил забыть».
А под вечер у речушки
Первый сделали привал.
Рядом белки, как девчушки,
В ветках дом, как сеновал.
И опять Добрыня твёрдо:
- «Помнить только об одном.
Какова у барса морда?
Это там, в краю родном …
Здесь зверюги поопасней.
Рысь коварная, гепард.
Но хитрее, злей, ужасней
Безусловно, леопард.
Едем мы в «медвежий угол»,
Это северо-восток.
Всё не так здесь, будет туго,
Придержите свой восторг».
Мономах изрёк в раздумье:
- «Если встретится медведь?»
- «Убегать – это безумье,
Лучше встать, в глаза смотреть».
Мономах вновь изумлённо:
- «Если б дед в глаза смотрел,
Не медведь, определённо,
А он сам в земле истлел.
И тогда, смешно конечно,
Я бы был не Мономах.
Жизнь под Богом бесконечна,
А для рюриковских крах.
Вот рогатины наверно
Надо сделать, это так.
Штучек пять иль шесть примерно.
Научиться что да как …»
И Добрыня согласился:
- «Ты опять, как раньше, прав.
Где ты этому учился?»
- «Ты Добрыня мой устав».
Так и шли, хлопот не зная,
Благо живности полно.
Гуси, даже горностая
Подстрелить было дано.
Зайцев, как цыплят в хозяйстве …
Попадался даже лось.
Он один такой в семействе,
Без нужды бить не пришлось.
- «Степь бедней, чем эти дебри» -
Сделал вывод Мономах:
- «А какие злые вепри …
Поопасней росомах».
Две недели шли к Ростову.
Вот и Неро, … что за вид! …
Гладь воды, вот повод к лову …
Всё тому благоволит.
Как ни странно, но их ждали.
Судислав им сообщил.
О таком и не мечтали …
Долю к дружбе приобщил.
Депутация к ним вышла,
Старшина и целый клир:
- «Воевода я, хоть пришлый.
Суздаль – дом, звать Любомир».
Он смотрел на них спокойно,
Словно всех до встречи знал.
Любомир стоял достойно …
И тогда ему сказал:
- «Собирай народ на вече
Буду с ними говорить.
Всё скажу на этой встрече.
Не взыщи, так будем жить».
Любомир собрал всех быстро.
А народ как будто ждал.
Семьи шли в одежде чистой,
Как на праздник, стар и мал.
Перед храмом площадь вскоре
Стала тесной, как поруб.
Сели даже на заборе,
Но никто здесь не был груб.
Всем хотелось видеть князя,
Даже что-нибудь сказать.
То ли быт разнообразя
Или просьбу заказать.
Любомир поднялся первый,
Быстро сделали помост,
Объявил: «День беспримерный!
Прибыл тот, кто тут прирос.
Все мы помним Ярослава,
Здесь сегодня его внук.
Пусть покроет его слава,
Нас лишит страданий мук».
Молодой князь чуть смущённо
На помост взошёл и встал.
Площадь, ухнув восхищённо
Замерла, момент настал …
Говорить стал громко, внятно:
- «Я, Владимир Мономах.
Князь ваш, чтобы всем понятно,
Рос, как все, не в теремах.
С вами жить хочу открыто,
Каждый место должен знать.
Перед Богом нет сокрыто,
Это надо понимать.
Мне сказали – край здесь тихий,
Но не буду уповать.
Есть народ довольно дикий
И не стоит забывать.
Лес здесь может и преграда,
Не ровён час и придут.
Одного я знаю гада
Хан Боняк его зовут».
Из толпы вдруг крикнул кто-то:
- «Был один здесь таракан.
В Муром сунулся и … то-то.
Звать его хан Шарукан».
А другой добавил тут же:
- «Разорили Городец.
Всё могло быть много хуже,
Помогли, с то б конец».
Мономах предложил тему:
- «безопасность моя цель,
Но имею и проблему …
Рать без конницы мишень.
Кто желает с землепашца
Перейти на службу в рать,
Здесь у Понта записаться,
Адъютант мой будет брать.
Лошадьми прошу делиться,
Заплачу, я не за так.
Все должны к тому стремиться,
Чтоб не видеть тех собак.
Жить я буду в том же доме,
Что построил ещё дед.
Кто нуждается в приёме
Я готов, вопросов нет.
Есть какие пожелания? …
Можем здесь же обсудить.
Если нет, то до свидания,
Вы должны нас пощадить».
И пошла кипеть работа,
Князь желание угадал.
Люди знали – есть забота!
Кто чем мог и помогал.
В рать записывались сотни,
Мономах сам отбирал.
Брал таких, чтоб девки сохли,
Мелочь всякую не брал.
Любомир с Добрыней в деле.
Стрельбы, скачки каждый день.
Так что к ночи еле-еле
Доползали, … выпить лень
Через месяц тренировки
Появляется успех.
Всё идёт без остановки,
Без упрёков и помех.
Из Смоленска шлются вести,
Князю их привёз гонец.
Судислав с дружиной вместе
В Ростов едет, как отец.
А ещё через неделю
Их отряд пришёл в Ростов.
- «Я своим глазам не верю! …
Я расплакаться готов».
Так он встретил Судислава,
Тот же помощь им привёл.
Стала конница оправа …
Он своих с Ростовом свёл.
Судислав сам оказался
Неплохой кавалерист.
Вот поэтому старался …
Мономах же чистый лист.
Пир устроил грандиозный,
Площадь всю почти занял.
И подход вполне серьёзный,
Судислав это понял.
А столов было накрыто,
Чтобы каждый мог присесть.
Бочек с пивом часть открыто,
Медовуха тоже есть.
И кабанчиков три штуки,
Гуси, сто перепелов.
Из Неро четыре щуки …
Приготовлено-о-о! Нет слов.
Горожане были в шоке,
Каждый тоже что-то нёс.
И грибы, и артишоки,
И морошка, сок берёз.
Здесь икра из осетрины,
Это княжеский запас.
И жаркое из конины,
И конечно русский квас.
Появились скоморохи,
С ними бурый был медведь.
На цепи, но бабьи охи
Помогли и протрезветь.
Получилось всё на славу,
Только утром разошлись.
Мономах престиж по праву
Поднял так, что хоть молись.
Через год у Мономаха
Уже есть на что смотреть.
Могут всадники без страха
Хлябь в галоп преодолеть.
И мечом они играя,
Рубят куклу до седла.
Будет скоро рать такая,
Чтобы Русь с ней ожила.
Судислав в Смоленск подался
Зимним утром на санях.
Как хороший друг расстался,
Там начал тревожить лях.
Обнял крепко Мономаха
И на ушко говорит:
- «А давай проучим ляха,
Сколько лет уже дурит.
Он вояка никудышный.
Если семь на одного …
Вот тогда он очень шустрый,
Не боится ни кого.
Урезоним их до вони
И пополнишь свою рать.
Ведь нужны дружине кони?
Вот и надо там забрать».
Мономах ему с улыбкой:
- «Я конечно же польщён …
Вот была бы сила зыбкой
Я б помог, а так смущён.
Для тебя же эти ляхи,
Как проказники. Не так?
Убегают при замахе …
Разберёшься! Ты ж мастак».
Судислав в ответ: «Тактично …
Ты умён не по годам.
Даже мыслишь симпатично …
Уважение воздам.
Чувствую мы будем вместе,
Чем-то ты со мною схож.
Нет, похоже, чувства мести
И обидят, так отхож».
Так прошло ещё полгода,
Снова лето, жизнь идёт.
И дружина ждёт похода,
Зная, всё ещё грядёт.
Проверял покров манежа,
Кони весь разбили «в хлам».
Вдруг гонец, пришла депеша,
Звал отец к плохим делам.
Пишет: «Мать больна серьёзно.
Приезжай, она зовёт.
Видеть хочет, просит слёзно …
Зная, что не доживёт».
Вызвал тут же Любомира
И Добрыня с ним пришёл.
Дал письмо: «Такая лира …
Мне сей вызов сверхтяжёл.
Ухожу сейчас с дружиной,
Попрошу мне всё собрать.
Остаётесь здесь с общиной
И готовьте снова рать.
Любомир! Как воевода,
Будешь всем руководить.
Чтобы вас в течении года
Было не за что стыдить».
Уходила рать впервые,
Как экзамен выход был.
Были все они отныне
Ратоборцы, кто забыл.
Шли теперь уже спокойно.
Не боясь, что нападут.
Как ответить и достойно
Вариант всегда найдут.
Лес таёжный, перелески
Не казался больше злым.
Были, правда и отрезки
С видом несколько иным
Всем хотелось повидаться
С Шаруканом, был он здесь.
И не сложно догадаться,
Чтобы сбить с нахала спесь.
Мономах им: «Не спешите,
Будет время, будет час …
Вы ещё их покрошите,
Но прошу вас не сейчас.
А пока домой быстрее,
Мне б живой её застать.
Мать мне ближе всех, роднее …
Разве надо объяснять».
Наконец в Переяславле
Мономах с коня и в дом:
- «Мать жива иль опоздали?!
Думать страшно о худом».
Вышел князь, увидев сына:
- «Тихо, тихо она спит».
- «Вечным сном? Я, как осина,
Весь дрожу, душа вопит».
- «Нет не вечным. Успокойся!
Тем жива, что тебя ждёт.
А пока поешь, умойся …
Ты с дружиной? Сын растёт!!! …»
На крыльцо же вышли вместе,
Понт к ним тут же подошёл.
- «Как княгиня? Всё на месте?
Слава Богу!» - и ушёл.
- «Спит пока, но мать живая,
Вот проснётся – подойдём.
Не могу сказать какая,
Но надеюсь всё путём» -
Князь неловко улыбнулся:
- «Дай-те Бог, чтоб так, сынок.
В эти дни я, как проснулся,
Только с ней я что-то смог.
Мать тебе, а мне чуть больше,
Она жизни моей смысл.
Как мне жить не знаю дальше?
Вот такая бродит мысль.
- «У тебя отец две дочки,
Кстати, где они сейчас?
Поди, выросли цветочки.
Вспоминал их там подчас».
Всеволод распорядился,
Чтобы гридь детей привёл.
Кто в дружине утомился,
Место отдыха отвёл.
Вот Мария, видя брата,
Зарыдала, подбежав.
Словно знала – ждёт утрата …
Ушло времечко забав.
Следом вышла Евфимия,
Нет той радости в глазах.
Вся в слезах, как и Мария,
Прошептала: «Мономах, …
Мы тебя с сестрёнкой ждали,
Братик миленький ты наш.
Мы же верно рассуждали? …»
- «Верно милые, я ваш».
Так, обнявшись, помолчали …
Князь: «Войдём, давайте в дом.
Вы ж с дороги, истощали …
Меньше думать о худом.
Подойдём, когда проснётся,
А пока пускай поспит.
Сил немного наберётся,
Вдруг хворь враз и отступит».
Князь позвал и Ратибора:
- «Не смущайся, заходи.
Ты защита и опора,
Так что с нами посиди.
Я люблю вас всех, ребята!
Понт какой стал молодец.
Быстро выросли орлята,
А ведь был простой гонец».
Скрип раздался у княгини.
Мономах: «Наверно мать!»
Князь ему: «Иду к богине,
Ждите здесь, войти дам знать».
С полчаса всё было тихо,
Вскоре вышел князь: «Зовёт.
Она вовсе не трусиха,
Говорит что, мол, встаёт.
Успокоил еле-еле …
Да и ей самой не встать.
Плохо всё на самом деле,
Только виду не давать …»
Мономах зашёл в волнении,
Мать не сразу и узнал.
И почти в оцепенении
На колени рядом встал.
Мономахини не стало,
Красоту взяла болезнь.
И глаза глядят устало,
Говоря, что спета песнь.
Он смотрел заворожённый,
Не хотелось говорить.
Лик, болезнью измождённый,
Как собрал морщинок нить.
У неё дрожали веки,
Глядя вверх на образа.
Как он только что заметил,
По щеке текла слеза.
Он молчал, она молчала …
Взял ладонь её, любя,
Приложил к губам сначала
И заплакал, как дитя.
Плакал тихо и слезливо …
Как она его ждала ….
Улыбнулась вдруг красиво
И с улыбкой умерла.
Как княгиню схоронили,
Князь к себе вдруг пригласил.
Словно что-то позабыли,
Мономах не уловил.
Говорил князь с ним отдельно,
Никого не пригласил:
- «Жить не хочется смертельно …
Братец мой меня взбесил.
Не хочу вдаваться в дрязги
И тебя в грязь посвящать.
Эти жизненные тряски
Ещё будут досаждать.
Поезжай в Смоленск сегодня
И не гостем, а как князь.
Вот указ, и не трезвоня,
Чтобы убыл не таясь.
- «Я как будто убегаю …»
- «Нет, сын мой, потом поймёшь.
Князем кривичей я знаю
Будешь ты. Не подведёшь?
С Судиславом ты сдружился,
Будет он тебе служить.
Он там здорово прижился
И умеет дорожить.
- «А Ростов? Отец, мне жалко,
Он мне стал почти родным.
Я ж там начал, было жарко
И народ ведь стал иным».
- «Никуда Ростов не делся,
Ты останешься там князь.
Там ещё не засиделся
И с людьми ты стал вась-вась.
А приемником назначишь Любомира,
Свой он там.
Воевода и проныра
Всё расставит по местам.
Держи крепко трон ростовский,
Хоть ты и смоленский князь.
Край тот, как и новгородский,
Перспективный, держи связь.
Собери и там дружину,
Город надо защищать
И не только, … всю общину,
Не давай собой вращать.
И верни к себе Добрыню,
Ты его не оценил.
Заглуши свою гордыню,
Извини, если бранил.
Он наставник не на время
И готов всю жизнь служить.
С честью тянет это бремя …
Как же им не дорожить?
И ещё, … будь деликатней
К их обычаям, божкам.
Им Христос посуррогатней …
Бог судья таким грешкам.
Там в Смоленске есть церквушка,
Замени её на Храм.
Ей цена пока полушка …
Так быстрей забудут срам.
Вот такие наставления
Я хотел тебе сказать.
Без свидетельского мнения,
Только ты и должен знать.
Путь в Смоленск считай не близкий,
Шарукан стал наезжать.
Встретишь где, «поклон мой низкий»,
Постарайся поприжать».
Плыли вновь на мощных стругах,
Но не так, как прошлый раз.
Даже лошади в подпругах
Все загружены зараз.
Вся дружина в снаряжении,
Свита, … без неё никак.
При таком вооружении
Мономах стал князь-вожак.
А вдоль берега надзоры,
Чтоб сюрпризы исключить.
Это конные дозоры
Супостата обличить.
Остановки дважды в сутки,
Чтоб размяться дать коням.
Шутки, смех и прибаутки
Стресс снимали и властям.
Были в рати и смурные,
Мономах их всех убрал.
Надвигались дни лихие,
Не нужны те, кто роптал.
Обошли дозор смоленский,
Не решились повлиять,
Лишь спросили: «Князь ростовский?»
- «Нет смоленский! Повторять?»
Вот он, кривичей столица.
Днепр, как в Киеве, широк.
Что никчёмный – небылица!
Город строился, как мог.
Берег просто высоченный
А Смоленск вверху на нём.
Обнесён стеной надменной,
Вырыт ров вокруг при сём.
Судислав встречал их лично,
Прямо к берегу пришёл.
С ним бояре, как обычно,
Кого в городе нашёл.
Он встречал его, как друга:
- «Счастлив я, что ты наш князь!
Из хорошего ты круга
И надёжной будет власть».
Мономах: «Не прибедняйся,
Я твою власть не возьму.
Только, чур, не обижайся,
Если что-то отниму».
Рассмеялись оба вместе …
Он представил всех бояр.
И сказал без ложной лести:
- «Вот он! Русский бахтияр»,
- «Собирай на завтра вече» -
Мономах ему: «Начнём!
Я готов к подобной встрече,
Говорить с людьми живьём».
Как когда-то там в Ростове
Он начал: «Я, Мономах.
Князь ваш, рюрики по крови,
Не отмечен в болтунах.
Я хочу, чтоб мы всецело
Воплощали нашу Русь.
Силу стоили умело,
Вот за это я берусь.
Чтобы люди наши были
При делах всегда, во всём.
И с соседями дружили, …
И встречались не с копьём.
Пусть Смоленск – на Запад ветка,
Станет истинный форпост.
А Варшава, как соседка,
Будет лезть, накрутим хвост.
Почему Олег, скажите,
Византию победил?
Вы об этом зря брюзжите …
Рать на конях, вот и бил.
Кто видал мою дружину?
Ей не страшен Шарукан.
Мы найдём сою вершину,
Шарукан же просто хам.
Враг на много есть опасней –
Половецкий дикий сброд.
И последствия ужасней,
Вот такой степной народ».
Судислав прошёл степенно,
Посмотрел через прищур.
Замерла толпа мгновенно,
Был вожак отчасти хмур.
Бороду погладил снизу
И чуть слышно пробасил:
- «Мы не склонные к капризу,
Жить, как надо, хватит сил.
Мы достаточно богаты,
Днепр – кормилец основной.
Не посмеют супостаты …
Наш рубеж не пробивной.
Древний путь «с варягов в греки»
Наши люди стерегут.
Переправы, речки, реки
В лучшем виде берегут».
Из толпы воскликнул кто-то:
- «А как с конницей нам быть?
Кони где? Не видно что-то.
Киев сможет подсобить?»
Судислав: «Ты держишь сколько?»
Тот с толпы: «Пятнадцать их».
Судислав: «Пятнадцать только? …»
Хохотнув: « … это своих.
Значит так, решаем вместе
Выдать тысячу голов!
Чтоб к утру на этом месте
Кони были и без слов».
Другой голос, но писклявый:
- «А где сена столько взять?»
Судислав: «Вопрос лукавый.
Хочешь жить или пенять?
Князь неясно объяснился?
Так к чему весь разговор.
Рать собрать здесь согласился,
Чтоб любому дать отпор».
Тут Владимир подключился:
- «И не только дать отпор,
Выгнать всех, кто очутился
В наших землях словно вор».
Вече словно подменили,
Гул пошёл: «А князь умён!»
Судислав: «А вы винили …
Богом он не обделён».
- «Ты сказал сейчас о Боге,
А церквушка ваша – срам!
В результате что в итоге?
Беспорядок! Нужен Храм!
Вон на том холме поставим,
Далеко будет видать».
- «Мы и в этом Бога славим,
Нет и мыслей обижать».
Мономах вдруг оживился:
- «Камень нужно заложить,
Я б помог, не поленился …
Мог бы этот предложить».
Показал валун огромный …
Снова писк: «А унесёшь?»
- «Унесу! Я парень скромный,
Ты же помощь не даёшь?»
Хохот искренний, могучий
Площадь прям-таки потряс.
Взгляд толпы на князя жгучий
В одночасье и погас.
Слышны были одобрения.
Кто-то даже крикнул: «Наш!!!»
Судислав того же мнения,
Подойдя, сказал; «Шабаш!»
Здесь на вече порешили
Кавалерию создать.
И коней брать разрешили
Где их много, чтоб не ждать.
Мономах весьма довольный
Вдруг писклявого спросил:
- «Кличут как? Трудяга вольный».
- «Ерофей. Всю жизнь носил».
- «Назначаю Ерофея
Главным конюхом своим.
В кавалерии он шея,
Будет и псарём моим».
- «Во Ероха разошёлся,
Тут же должность отхватил!» -
Весельчак опять нашёлся …
Смех волною прокатил.
Поддержав настрой весёлый …
- «Камень всё же утащу!
Чтоб не думали, что квёлый,
Я такого не прощу».
Мономах сошёл с помоста,
Каменюку взял, понёс.
Был немаленького роста,
Но на холм, таки, донёс.
Мужики потом судили:
- «А какой у камня вес?»
Конь, не меньше, так решили …
К князю вырос интерес.
Камень стал основой Храма,
Пролежав там много лет.
Но История упряма,
Храм увидел всё же свет.
А пока пошло гулянье
В честь закладки и за рать.
Мясо жарили кабанье,
Чтобы в клочья изодрать.
Принесли оленью тушу
И на вертел целиком.
Аромат щекочет душу.
Пахнет свежим балыком.
Ветчина, свиное сало …
Всё в закуску, всё на стол.
Но и этого всё мало,
Появился и засол.
В судне свежие маслята,
Грузди, все как на подбор.
Черемша, лучок, опята
И огурчиков набор.
И конечно мёд и брага,
Пир без этого никак.
Обойтись? Нужна отвага,
А отважный здесь – чудак.
Были песни удалые,
Громче всех пел Ратибор.
Невпопад? Певцы не злые,
Это с бражкой перебор.
Там плясать пошли по кругу,
Кто вприсядку, кто вприскок.
Клялись в верности друг другу
И в отруб в ближайший стог.
Мономах начал княжение.
Кривичей он покорил.
Это было достижение,
Что он власть не применил.
Его молодость и сила,
Свежий взгляд на древний быт
Только пользу приносила …
Тем, кто этим дорожит.
Он Добрыню из Ростова
Вызвал тут же, как вступил.
Прибыв, понял с полуслова,
Что с Ростовом не сглупил.
Вечером у самовара
И завёл он разговор:
- «Как считаешь, будет свара?
Ждёт ещё один позор?
Мой отец лишь при прощании
Мне сказал всё про Ростов.
Речь не шла о завещании,
Много стало алчных ртов.
Он в Смоленск отправил срочно,
Как бы место застолбить.
И Ростов беречь, то точно,
Чтоб и там мне князем быть.
У меня другие планы,
Шарукан в Рязани был.
Не в самой Рязани как бы,
А посады всполошил.
Как с Ростовом ты расстался?
Любомир не осерчал?»
- «Что ты! Он там замотался,
В день отъезда побурчал.
Одному, мол, будет трудно …»
- «Ас дружиной ноне как?»
- «Всё в порядке! Безрассудно
Жить без войска. Как вахлак.
Вот он весь там и извёлся,
Обо всём хлопочет сам.
Личной гриди обзавёлся
И шныряет по лесам.
Так что в случае похода
Кавалерия там ждёт.
Есть поддержка и народа …
Любомир не подведёт».
- «Больше я тебя, Добрыня
От себя, … ну ни на шаг.
Будешь мне теперь отныне,
Как родной, а не чужак.
Помогай готовить войско,
Идём половца ловить.
Поглядим его геройство,
Поимеем навык бить».
- «Мономах! Ты стал нахальный.
Ты уверен, что побьёшь?
Твой азарт хорош, похвальный,
С ним одним не проживёшь».
И Владимир рассмеялся:
- «Вот теперь тебя узнал!
А чтоб ты не сомневался –
Трус постыдней, чем нахал.
Ну, да ладно проскочили …
Вызывай-ка ростовчан.
Посмотрю, как научили,
Вместе сыщем половчан.
Любомир пусть разомнётся.
Дело ратное, как хлеб.
Рать так попросту загнётся …»
- «Ты действительно окреп!»
Две недели с лишним ждали …
Мономах не пожалел,
Что позвал, все возмужали.
Как влитой в седле сидел.
В путь собрались без задержки,
Город вышел проводить.
Несмотря на все издержки,
Люди вышли не стыдить.
Даже с гордостью смотрели
На такое первый раз.
Где-то даже присмирели,
Силу видно без прикрас.
Мономах повёл колонну,
Перешли вброд речку Сож.
Направление взяли в Дону,
Там последний был грабёж.
Через сутки ровно, встали.
У Козельска, рядом лес.
Кони вроде не устали,
Но беречь был интерес.
Там провёл он совещание,
Даже сотников позвал.
Объявил, как заклинание:
- «Кто ещё не воевал,
Делать только по команде!
За разброд расправлюсь сам.
Предстоит визит к армаде,
Довести это низам.
Понт, а ты займись разведкой,
Подбери свой контингент
И вперёд, а сам кумекай,
Как не вляпаться в момент.
Делать всё предельно чисто,
Незаметно так сказать.
Рать за вами будет близко,
Но без вас нельзя влезать».
Понт ушёл, он в этом дока.
Рать за ним, Оку прошли …
Встали где-то у истока,
Князь почувствовал. Нашли!
Через час Понт появился,
С ним разведка, как один:
- «Шарукан сам объявился
Вся орда гуляет с ним».
- «Ты надеюсь не раскрылся?»
- «Ну какой я адъютант,
Если б «хвост» привёл и скрылся?»
- «Знаю, знаю твой талант».
Мономах созвал всех вместе:
- «Расскажи что увидал?»
Понт не ждал подобной чести,
Но смущение оседлал:
- «Тридцать вёрст всего отсюда
Есть погост, сказали Пронск.
Речка Проня, так … причуда.
А вообще это придонск.
И вот там, в огромном поле
Стоит лагерем орда.
Отдыхают знать на воле
И не ждут гостей туда».
- «Посчитать не догадался?»
- «Тысяч пять, а может шесть.
Я же прятаться старался,
Чтоб в историю не влезть».
- «Ну, а место там, какое?»
- «Возле поля сразу лес.
Есть овраг, ничто иное,
Перед лесом, Вот те крест».
- «А где хан расположился?»
- «В центре поля есть шатёр.
Вкруг охраной обложился …»
- «И орда кругом? Хитёр!»
Мономах встал, отряхнулся:
- «Все свободны. Отдыхать!»
И к Добрыне обернулся:
- «Хочешь что-то мне сказать?»
- «Я хочу посовещаться,
Любомира пригласить.
То, что с нами может статься,
Надо вместе обсудить».
Собрались они отдельно,
Мономах был внешне строг.
Был внимателен предельно
И молчал насколько мог.
Предлагали оба вместе
На то поле не ходить.
На погибель свою лезти,
Так как могут перебить.
Объясняли тем – их больше
И причём во много раз.
Мономах вскипел: «Где тоньше,
Там и рвётся! Вот мой сказ.
Жажда мести наша выше,
Шарукан же ваш бандит.
Это сказано мне свыше,
Смерть его в глазах горит.
А поэтому решаю –
Завтра будем выступать.
Слёзы лить не разрешаю,
Это надо всем сказать.
Рать ростовская в засаде
Затаится, где овраг.
Сидеть тихо, как в осаде
И следить, чем занят враг.
Мы ж намётом всей дружиной
С переходом на карьер,
Прямо в центр орды звериной
И к шатру, вот наш маневр.
Бьём их в центре без разбора,
Хана надо брать живьём.
А орда без хана – свора …
Вот там злость-то и сорвём.
Дальше надо Любомиру
Вместе с ратью попотеть.
Окружить! Им не до жиру,
Надо выскочить успеть».
Любомир шептал: «Ты гений!
Я иду тотчас к своим».
- «У меня других нет мнений» -
И Добрыня вышел с ним.
Всё исполнили отлично,
Как задумал Мономах.
Шарукан пал ниц публично,
Ощутив понятие страх.
Будто вихрь в орду влетели,
Был рассвет, никто не ждал.
Наземь головы летели,
Миг сенсацию рождал.
Беспрепятственно, как в масло,
Рать входила в гущу тел.
Ратоборцы били страстно,
Ничего хан не успел.
Перебили всю охрану,
Шатёр ханский окружив,
Отражали помощь хану,
Добивая, кто был жив.
Круг защиты расширялся,
Хан был связан и лежал.
«Показать!» - приказ раздался:
- «Пусть глядят, кто их держал».
Увидав такого хана,
Что он попросту пленён,
Что повержена охрана …
Что противник был силён.
Любомир им спутал карты,
В сечь вошла вторая рать.
Тучи стрел, как смерти старты,
Заставляли умирать.
Окружив орду снаружи,
Избиение началось.
Крики, вопли, крови лужи,
Всё орде принять пришлось.
На глазах она редела …
Поразил ордынцев страх.
Словно не было предела
Этой бойне. О, Аллах!
Ближе к вечеру две рати,
Любомир и Мономах
Были вместе, а о «бате»
Стали петь в монастырях.
Возвращались в настроении,
Хоть и шли не без потерь.
Все вложились в избиение,
Каждый стал, по сути, зверь.
А трофеи впечатляли,
Лошадей одних табун.
Их, как должное, приняли.
Что не лошадь, то скакун.
Разделились за Рязанью.
Любомир на север взял.
Их Ростов ждал и не с данью,
А с трофеем. Вот финал!
Мономах свернул на запад,
Там Смоленск уже гудел.
Весть победы тихой сапой
Доползла и в их удел.
Судислав встречал героя.
Обнял князя, зарыдал: …
- «Мне Господь ссудил такое …
Видеть то, чего не ждал!»
Площадь бурно ликовала,
Мономах стал их кумир.
Страсть, любовь обуревала …
Даже взгляд стал эликсир.
- «С этим делать что? Скажите!» -
Рядом брёл поблёкший хан.
- «Только лишка не блажите,
Всё же это Шарукан».
Мономах заулыбался
И в толпе раздался смех.
Кто-то крикнул: «Жив остался?
Будет зрелище для всех.
Посадить на кол точёный,
Этот трон он заслужил».
- «В чан с водицей кипячёной,
На костре в ней век дожил».
- «Сколько женщин у ублюдка?» -
Бородач спросил: «Гарем?
Оскопить! Вот это шутка!
Неповадно будет всем».
- «Нет! Не надо издеваться» -
Женский голос всех привлёк:
- «Ни к чему нам бесноваться.
Плаха! Вот и весь намёк».
Вид у хана некудышний …
Слёзы страха на глазах:
- «Покарай меня Всевышний!
Но не ко-о-ол!!! О, мой Аллах!»
Мономах, глядя на хана,
Очень чётко произнёс:
- «Не увидишь в русских хама,
Отпущу тебя я пёс.
Расскажи своим подробней,
Русь умеет воевать.
Мы в другом ещё способней,
Нам удобней торговать».
Дали хану лошадёнку,
Низкорослую, как сам.
Нецензурных слов вдогонку,
Хорошо не по усам.
Много лет с того сраженья
Половец здесь не бывал.
Мономах же дней сиденья
Не имел, не признавал.
Как-то встретив Судислава,
Поразил усталый вид:
- «Приболел? В еде отрава? …
Или что ещё болит?»
Мономах смотрел учтиво,
Так как очень уважал.
Судислав всегда красиво
Все дела свои решал.
- «Со здоровьем всё нормально,
Есть нужда поговорить»,
- «Так пошли ко мне, Формально
Скажешь, чтобы не забыть».
Во дворце за чашкой чая
Судислав и рассказал,
Что купец, мол, докучая,
Близость бойни предсказал.
Что варяг зашевелился,
Водный путь грозит отнять.
Бес, похоже, в них вселился,
Русь должна это понять.
Это будет, посерьёзней,
Чем всех ханов усмирять.
Путь торговый грандиозней
И его нельзя терять.
Мономах не отвечая
Встал, немного походил:
- «А ещё не хочешь чая?»
Этим горечь охладил.