Сколько времени проведено у холодного открытого окна,
Вольная, суккубом мертвым одержимая, и пьяная она.
Только трение проворное о губы, никотин для сна,
Слезы в стаю сворную, дождем умоется прекрасная весна.
Красные капли яро вплетались нитями в капилляры,
Страстные от свечек тли сжигались как старые мемуары,
Истерия... времени трата ли? Надругались... - не действуют чары,
Мыслями муаровыми треплются томные кулуары!
Отталкиваюсь, ноги волоча, измеряя такты и от рвения,
Горит опалами свеча, тут камень истинного преткновения,
Как надоели мрази, каждый раз меняя мнения,
Надежда еле теплится от безобразий выдуманного настроения.
Не разделённое пустыми недостатками,
Сердце сжимается, будто под родовыми схватками,
Тело-остриё ужасно кроткое и краткое,
проходящие режутся правдами-матками.
Лишь он запомнит 5-ое мгновение шестнадцатой весны,
Рвет его потоками света, запахом, сосны пока обнажены,
Осветит дорогу по аллее сказок в преддверии тишины,
Потухнет, будто не бывало вязко-едкой музыки... слова искажены.
Облаченный... Дым проберет до дрожи, холод
Обреченный... не бей, не пей, мне не унять душевный голод,
Изведаны дорожки, путь выбираю тот, что долог,
Главное не удариться... об отчаяния шершавый полог.