В сказках тени заблудились,
жажда жизни впрок томит,
у моих стихотворений -
их (немногим данный) вид...
Голоса эпох минувших -
к небу взвились вязью строк...
Гнётом буден обманувших -
вынянчен исток дорог
через склепы, казематы,
лазареты - в радость встреч
душ, на кои торовата
поэтическая речь...
Бездуховности оковы,
в тигель переклички вновь
погружает моё слово,
выплавляя днесь любовь -
неподвластную безменам
деловаров мира мер...
Рыночных угодий стены,
повергает в прах Гомер -
не умерший в Мандельштаме...
Жив над Камой окоём,
в коем Максимилиана -
сквозь Марину узнаём...
Авраамовым кустом
сквозь балтийский холод
в молот
под известным всем серпом
врос, как взрыв,
духовный голод,
вырывающий язык
празднословный и лукавый,
путь кремнистый тем велик,
что лишь в Боге его слава,
нескудеющий мотив
звёзд обвенчанных с корнями,
раздвигает мои вены,
лес прекрасный шелестит
настоящим
в чаще
спящей
сказок втиснутых в гранит,
в мрамор,
в рамки,
в эталоны
не спасающих вестей
и ломают смерти рамы
ораторий моих кроны,
дорогих встречать гостей
дух выходит из вагранки
разделённых сердцем стонов -
серафимовой огранки...