звезды трутся боками о дно почерневшей вселенной,
будто стадо овец вдоль загона из призрачных стен.
снова выброшен я в междумирье осеннею пеной,
снова кофе и виски. и теплый уютностью плен.
а на млечном пути все такое же синее море
отражается в мыслях. да что там, почти что в делах.
заблудиться не трудно в заплеванной фауной флоре,
если вечно витать среди звездных овец в облаках...
можно только гадать, что ж разбудит меня на рассвете.
может, эхо прощанья летящих на юг журавлей,
или ветреный вой. жуткий призрак с последним приветом.
или желтый туман разукрашенных снегом полей.
звезды гаснут в окне, умирая предутренним светом,
растворяясь в сознаниии алою кровью небес.
и не нужно здесь быть ни паяцем, ни даже поэтом,
чтобы чувствовать осень.
чтоб умер. и снова воскрес...
***
черно-белые мотивы разноцветных звезд и снов.
мы с тобой весною живы. я черкну лишь пару слов -
ночь ли, утро, день ли, вечер. кофе, чай, лимонный мусс.
за прощаньем будут встречи, не забыть бы только вкус
черно-белых снов и ветра, соли волн. и чаек крик.
в темноте хватает света, чтоб увидеть Божий лик,
чтоб почувствовать всей кожей пробуждение зари -
где-то я /на век моложе/ признаюсь тебе в любви.
где-то небо чертит знаки облаками и луной,
где-то лет прошедших накипь между мною и тобой.
не осталось больше вкуса сладких вишен на губах,
черно-белые искусы цветом моря снова в снах.
снова бродят волны крови по иссушенной душе.
и не хмурь напрасно брови -
грешным рай не в шалаше,
грешным можно не родиться. и не жить среди людей.
можно Богу лишь молиться пред иконой этажей,
пред раскрытыми дверями на заоблачный карниз.
мы останемся друзьями.
к звездам падая.
и ниц.