Селиаван-великан... Продолжение 2

Виктор Новиков 3
ПЕРЕВЁРТЫШ

А за лесом открылся широкий вид:
Поле дикое быльём поросло,
Кое-где кустарники скучились,
А по центру хоромы стоят
Даже для великана великие.
А вокруг - палисад в цветах,
Все цветы голубые да красные.
И одна лишь дорога-каменка
От ступеней входа парадного
Убегала куда-то за горизонт,
И тропинка в дорогу вливалася,
Словно маленький ручеёк
            в речку вольную.
Но едва Селиван на дорогу ступил,
Как пропала тропинка, растаяла,
Так что ходу назад Селивану нет.
Великан же не видел этого,
Он спокойно пошёл к хоромине.
А хоромы точно ждали его
И врата перед ним открывали.
Но внутри его никто не встречал,
Тишина, ни единого шороха.
И пошёл Селиван из залы в залу,
Окликая: "Хозяева, где же вы?"
Но никто ему не откликнулся,
Лишь в последней зале увидел он
Человека на лавке лежащего,
Недвижимого, словно мёртвого.
Подошёл к нему Селиван-великан,
Лоб потрогал тихонечко пальчиком
И тут человек глаза открыл.
-Наконец-то явился ты, Селиван-великан,
Всем подряд помогаешь ты,
                а я всё жду-пожду,
Наконец-то и моя пришла очередь

Сказал человек и на лавке сел.
Был невзрачен на вид и телом тщедуш,
Самым ярким пятном на нём была лысина
Ярко-жёлтая, в конопушках вся.
А одет был совсем неразборчиво:
Сверху толи зипун, толи старый халат,
А под ним просто майка в полосочку,
Да и та, по-всему, не с его плеча:
До пупа видно тело костлявое,
Непонятен был и покрой штанов,
На ногах было что-то плетёное.
И откуда такое чудилище
Во хоромах таких появилося?

Говорит Селиван строгим голосом:
-Кто ты есть? Почему я не знаю тебя,
Ты же кличешь меня по имени?
У тебя вон хоромы богатые,
А одет ты в какое-то рубище,
И на лавке лежишь непостеленной,
Будто мёртвый лежишь, притворяешься?
И с чего ты решил, что к тебе я зайду,
Помогу тебе в чём-то неведомом?

- Ну, ответить тебе дело плёвое,
Ведь молва о тебе впереди бежит,
О делах твоих понаслышен я,
У меня к тебе тоже дело есть,
И по силам, и, может, по душе твоей,
И помочь в этом мне не откажешься,
Потому как ты сердце послушаешь,
А оно у тебя очень доброе.
И дорожку сюда я тебе заказал,
А зовут меня все Перевёртышем.
Очень рад я с тобой познакомиться,-
Улыбнулся хозяин в бородёнку свою.-
А одёжка моя и взаправду плоха,
Да и лавка проста незастеленная -
Это всё для того, чтобы жалость в тебе
Появилась ко мне одинокому,
Но сейчас это всё поменяю я.

С лавки встал, крутанулся вокруг себя,
Селивану предстал вдруг богатый мужик,
Сам в костюме из бархата чёрного,
На ногах сапоги точёные,
Золотая цепь в четверть пуда на нём,
Алый камень с груди так и светится,
Словно кровью живой изливается.
А на пальцах перстни все с каменьями
Драгоценными и невиданными.
Лавка  креслом под стать обернулася,
Тоже сказочно изукрашенным.
Так сменилось вдруг всё за единый миг,
Только лысина прежней осталась.

-Ну, таким я тебе больше нравлюсь ли?-
Перевёртыш опять улыбается.-
Только ведь мне при этом наряде
Ты помочь в моём деле откажешься?

Селиван промолчал.
Перевёртыш опять:
-Да, я очень богат, всё, что хочется есть,
Об одном моё горе-кручинушко:
Сына нет у мен, нет наследника мне,
Кому это богатство оставлю я?

Селиван говорит:
-Ну, а я-то причём? Где тебе раздобуду наследника?
Вроде справный мужик, так жену заведи,
Постараетесь - будут наследники.

Перевёртыш в ответ:
-Много жён у меня
Было, все, как одна, раскрасавицы
Только сына они мне не рОдили
И теперь все покоятся с миром:
Я не мог им простить бесплодия.

-Не в тебе ли причина, что нет детей?-
Селиван-великан напрямую спросил.-
Может зря погубил ты невинных жён?

-Нет, не зря, - закипел Перевёртыш.- Не зря!
Что знаешь и в чём обвиняешь меня?
И внутри, и снаружи здоровый вполне,
Я к отцовству готов, а они... а они...
Ты зачем заявился? Для того, чтоб помочь!
Ты обязан, и хочешь-не хочешь,
Будешь мне помогать, а за эти труды
Так тебя одарю, что не только долги,
Но и сам будешь жить припеваючи.

Ничего не ответил на то Селиван,
Но суровым лицо его сделалось.
А хозяин продолжил:
-А дело тебе
Вот какое исполнить надобно:
Недалече отсюда селение есть,
Население - сплошь бездельники,
Оборванцы, воришки и прочий сброд,
Потому и живут они впроголодь.
Но зато их детишек в каждом доме полно.
Я бы к делу давно приучил их,
                секрет
Многодетности тоже бы выведал.
Но работать они на меня не хотят,
Про секрет свой молчат, насмехаются,
И ничто с ними сделать не в силах я,
Видно есть у них кто-то в защитниках.
Вот пойди в то село и защитника мне
Предоставь. И тогда всё исполню я
Дам тебе я богатство несметное.

Не сдержался на то Селиван-великан:
- Ты не жди от меня в этом помощи!
Против бедных людей не могу я идти,
Это дело совсем не доброе!

- Не пойдёшь - побежишь,
             как узнаешь, что я
К ним пожары пошлю великие,
Всё селение и население -
Всё сгорит, ничего не останется.
Только ты, только ты, Селиван-великан,
Можешь их уберечь от бедствия.
Приведи ко мне их защитника,
Ничего я ему не сделаю,
Пусть поможет он мне с наследником,
Ты же сделаешь доброе дело
И оно по душе тебе будет.

-Нет, не будет! Ты врёшь, Перевёртыш!

-Погоди ты и зря не журись,Селиван,-
Перевёртыш опять изменился,
Стал дедком небольшим и уютным,
И в одежде простой, деревенской,
Только лысина так же светилась
В обрамлении редких седин.
Голос тоже стал сладко-умильным:
- Сразу нет? Ты подумай сначала,
Ты селенье спасёшь от пожара,
Скольким душам не дашь ты погибнуть,
Мне с наследником тоже поможешь.
А в итоге и долг свой уплатишь,
Да и сам  заживёшь словно барин...
Ладно, думай, даю тебе сроку
До утра. Я не злой и не вредный,
Но откажешься - всем будет худо.

-Что же утром?

-Их утром не станет.
И не станет тебя. Ты пойми,
По злодейской природе своей
Поступить не могу я иначе.
Всё, устал я, ты думай, решай,
Мне ж пора отдохнуть, подкрепиться,
А чтоб ты не сбежал, я, пожалуй,
Уложу-ка тебя на засыпкровать:
Без заветного слова не проснуться тебе,
А скажу я его только утречком,-
Засмеялся старик и руками взмахнул,
И засыпкровать появилась вдруг,
Из грубых досок сколоченная,
По размеру как раз Селивану была,
И ни чем не была застелена,
В подголовье полено положено,
Селивану же это
           было всё нипочём,
На кровать он упал, как подкошенный,
Богатырским сном он уснул тот час,
По-младенчески сладко причмокивая.