Время стынет, как кровь на колене,
В первый раз поцарапанной мной.
Как же властно одно только время,
Над пространством, вселенной, Луной.
И в моменты задумчивой неги я рисую прекрасный портрет:
Там душой поселился Онегин, а Желтков бережет свой браслет. А Н.Н вспоминает об Асе и порой очень сильно грустит. А Базаров мечтает о часе, чтобы с Анной немного побыть. Маяковский, захваченный Лилею, что по мужеству с Осипом – Брик, обожженный ей, словно крапивою, ловит каждый таинственный блик. А Есенин, закруженный в танце, сочиняет поэмы Дункан.
Всё искусство родилось из мысли, что любовь – изощренный капкан.
И любви я рисую портреты. И любви я рисую пейзаж. У неё в этом мире искусства есть и свой оптимальный типаж, когда девушка, будто бы муза, вдохновляет на подвиг творца и тогда же любой, как Кутузов, все пройдет до победы-конца. Но при этом избытками чувства ослеплен будет каждый второй. И ему станет пламенно грустно. Муза станет тогда роковой.
И искусство страданьем рожденное,
Будто факел во тьме, подожжённое,
В счастье вечном оно заключенное,
Освещает запутанный путь.
И искусство оно убеждённое,
Ведь в успехе своём обречённое,
Оно честно творцом сочинённое,
Осознавшим громадную суть:
Как бы не был умен и богат ты, как бы ты не любил мягкий шёлк…
Лучше миг, но наполненный жизнью, чем вся вечность, как будто бы долг