Звал грустный голос муэдзина
В мечеть, что рядом, на намаз.
Я ж - возвращаюсь с магазина,
Неся груз сумок, как «Камаз».
Квартира, дверь. Здесь, благоверный?
Нет. Жаль… Я выместила б злость.
Характер поневоле скверный:
На мне всё! Вешалка. Он? Гвоздь?
Везде я в жизни - крановщица.
Течь в кухне, кран слаб? - Я чинить!
А кто-то рядом - лишь тащИться,
Коль бабы суть - переносить.
Мегерой! День мне - «майна»-«вира».
Цех. Смену тоннами «играть».
Что ж взять с майн хера из ОВИРа?
( Иль как его контору звать? )
Плечо б… Тяну вот ипотеку.
А он в отказ, бубнит : «Жульё…».
Сморчок! Знай, тратит на аптеку...
Там прописать бы на жильё!
Где ж носит чёрт? Жду, нету Сашки,
И ужин стынет - вон, в шарфе.
Поди, в свои играет шашки,
Потом припрётся «под шофе».
Нежней лицо! - завет от мамки.
В массаж-космЕтик - воля масс.
Мне б тоже нужно - пешкой в дамки:
Пойти что ль, сделать свой «намаз»?
Стою, качая сковородкой:
Так бы шарахнула "пращу"!
Ей бить? В начале слово молвить?
Муж! - в ночь уж: «Юлька…», пахнет водкой…
Ах, плачь, душа... Злой выбор, узкий!
Но я ведь русская: прощу…