«Джинсы, свитер, шерстяные носки… шарф мохнатый… так, где он?.. Во-о-от, нашла, давай и ты полезай…»
Девушка с раскрасневшимися щеками старательно собирала, складывала и заталкивала вещи в чемодан – ее родители слышали через тонкую стенку взвизгивающие звуки закрывающейся молнии и довольное сопение дочери Маши.
- Доел? – Светлана сполоснула холодной водой последнюю чашку и искоса взглянула на мужа.
- Как видишь. Кстати, соли можно было и побольше положить. - Николай натянуто улыбнулся, встал из-за стола и мимоходом чмокнул жену в висок.
- Ну, так положил бы, солонка прямо перед носом лежала.
Светлана сжала губы. Такие моменты ей не нравились больше всего: неужели она должна следить за домом, дочерью и выгуливать собаку, да еще и кормить его из ложки?
Николай на баталии сегодня был явно не настроен: сославшись на непредвиденную деловую встречу, он шмыгнул за входную дверь. Даже шапки не надел. «И дверь оставил открытой», - мысленно закончила Светлана. Усталая женщина присела, облокотившись на стол, и стала считать чаинки в его желтой кружке, плавающие в недопитом чае со вкусом бергамота.
- Я им говорю: «Хочу в Париже – и точка!» Согласились. А куда они денутся? – Маша звонко рассмеялась, убрала с лица прядь волос и, перевернувшись на спину, театрально вздохнула. – Не знаю, какие вещи с собой брать… ненадолго… но кто знает, вдруг там будет очень холодно или, наоборот – тепло? Ладно, я тебе потом перезвоню. Столько дел, столько дел!
Маша - или просто Муся, как называли ее в доме, – нажала на кнопку «Отбой», блаженно потянулась, кинула лежащую рядом кофточку в чемодан и закрыла глаза. Пусть себе Аллка завидует, ей даже приятно немного. Никто из подруг дальше 30 км от их городка не был, а она – Мария Воронцова – едет в Париж с родителями на Новый Год! Как же там сейчас, наверное, здорово!.. Елисейские поля одеты в сказочную иллюминацию, повсюду праздничные представления, на площади возле Парижской мэрии уже залит каток – Мусе даже показалось, что она слышит, как веселящиеся юноши и девушки звучно режут коньками лед, и целый сноп ледяных искрящихся брызг поднимается в небо. В церквах поют рождественские песни, устраивают представления – сценки из Библии. Муся потянула носом – рождественская ярмарка! Аромат имбирных пряников с глазурью смешался с запахом горячего глинтвейна с тонкой ноткой корицы, пряничных ангелов и лошадок, шоколада в шуршащей фольге… А какую огромную елку они увидят на площади перед Нотр-Дам-де-Пари! По красоте она сравнится разве что… с Диснейлендом. Вот уж где Муся повеселится всей душой и снова провалится обеими ногами в детство!
Дверь в комнату тихонько приоткрылась.
- Мусь, кушать будешь? – Светлана заглянула и мигом оценила обстановку. – Целая неделя же еще до отлета! Папа разве не говорил, что у него аврал на работе?
- Мам, - Муся попыталась не выдать раздражения от прерванных мечтаний и состроила невинное лицо, - я заранее решила приготовиться. Не хочу ничего забыть, вот и…
- Так ты кушать будешь?
- Нет, не хочется, – девушка покачала головой.
- Ладно, тебе виднее…
Светлана собиралась закрыть дверь, но остановилась на полпути. Вместо этого женщина вошла, присела рядом с дочерью на диван и, немного помолчав, будто собираясь с мыслями, попыталась начать разговор:
- Поговорить надо, Маш.
Девушка озадаченно молчала, а между бровями пролегла еле заметная морщинка.
- Это касается…
Машин телефон завибрировал, а на дисплее засветилось имя: «Алла».
- Давай потом, окей? – Муся потянулась к телефону и многозначительно посмотрела на маму.
- Да-да. Конечно. – Светлана потрепала Муську по голове и поспешно вышла из комнаты дочери.
- Алло. Аллка, я же тебя просила…
В трубке взбудораженный голос что-то быстро затараторил, и Маше пришлось остановить выплеск эмоций подруги: - Погоди, объясни толком, что случилось?
...Николай вышел из квартиры, зачем-то отряхнул кожаную дубленку, пригладил волосы и стал вызывать лифт. Встреча была назначена на пять, в милом кафе у набережной. В лифте как всегда пахло чем-то неприятным – даже в носу засвербело. Только Николай собирался позвонить и сказать, что уже в пути, как вдруг нос зачесался еще сильнее:
- А..а..а-а-пчхи!
Мужчина отер нос рукой и тихо выругался. Почему этот лифт едет так медленно? Наконец – наверное, услышав мольбы пассажира, - створки разъехались в стороны, и Николай, пробежав пару ступенек вниз, вышел во двор. С жадностью вдохнув морозный воздух, он поспешил к своей машине, на ходу доставая ключ зажигания и сотовый телефон.
… Алла опять решила пропустить последнюю пару. Жаль, что Машка сегодня в институте не появилась – она так хотела обсудить с ней своего нового парня… Девушка была слегка расстроена и тем фактом, что свой Новый Год она встретит на какой-то невзрачной даче за городом, пусть даже и в компании того самого нового парня. Только ведь Машкин Париж однозначно круче! Алла с досадой сжала зубы и зашла в кафе. Настроение могло поднять только сливочное мороженое с шоколадным сиропом. Алла уже предвкушала вкус любимого лакомства во рту. Выбрав самый дальний столик (расстроенный вид, на ее взгляд, портил цвет кожи, Аллка же привыкла выглядеть на все сто), она сделала заказ и принялась лениво ждать, закинув ногу на ногу. Блуждая взглядом по уютному помещению – зал был поделен на мини-сектора, каждый из которых огорожен решетчатым «заборчиком», обвитым вьющимся страстоцветом, – Алла заметила приближающегося отца Маши. Он присел за соседним столиком, и она инстинктивно прикрылась папкой меню. Кажется, его ждали. Холеная женщина лет 30, сидящая напротив, на которую она не обратила сначала внимания, ласково протянула к нему руку. Алла увидела, как рука Николая потянулась ей навстречу, а лицо засветилось новогодней лампочкой. «Вот тебе раз… Еще примерным семьянином называется!» Девушка решила срочно известить подругу об увиденном. Встав из-за стола, она попыталась унять бешеный сердечный ритм и, стараясь сохранить конспирацию, как можно более спокойным шагом направилась к дамской комнате.
Ничего у Светланы в последнее время не ладилось. С утра гренки подгорели, вчера они с мужем опять повздорили из-за ерунды, даже этот суп – правда же в нем было мало соли, чего она так разозлилась? Подспудно Светлана понимала, что их брак уже не просто трещит по швам – давно он разошелся, и никак не может она найти правильную ниточку, чтобы скрепить его снова в единое целое. Поговорить с мужем? Разговоры в этой семье были из разряда «слушать, но не слышать». Давить на то, что одна она дочь воспитывать не потянет? Но ведь сейчас-то как-то справляется! Никаких аргументов не разрушать семейную жизнь у нее больше не было. Сейчас она самой себе казалась какой-то маленькой, опустошенной и никому не нужной.
- Ты ни с кем не могла его перепутать?
Муся скептически относилась ко всей информации, что преподносила Алла. Так, 1 сентября девчонки решили собраться и отметить начало студенческой жизни. Место встречи назначила их новая знакомая и по совместительству староста группы Анжела; она же сообщила о нем Алле и уточнила время, к которому лучше подойти. Подруга, по своей рассеянной и вечно сосредоточенной только на себе натуре, перепутала время… на целый час! Пожалуй, так могла только она. В тот день они до нитки вымокли под дождем и чуть не поссорились - хорошо, что Анжела с остальными девчонками решили прийти на полчаса раньше.
- Маш, я что, слепая? – Алла начинала тихонько «закипать»: сидеть в дамской комнате и доказывать свою правоту ей надоело. – Говорю тебе, тут твой папочка сидит за руку с какой-то барышней!
- У него разные встречи бывают. Может, одна из клиенток. Не накручивай себя.-
Муся отключила телефон и в задумчивости плюхнулась на диван. Покусывая нижнюю губу, она пыталась оформить услышанное в ясную картинку: ее отец – и неизвестная «барышня».
– Бред. – Вслух произнесенное самой себе успокоило. У них же отличная крепкая семья, и они все любят друг друга. Даже в Париж собираются. Разве не любящие друг друга семьи ездят вместе в Париж?
Маша решила взглянуть на маму, чтобы окончательно убедиться: на самом деле все просто замечательно, а подруга - ошибается. Дверь в кухню была прикрыта. Муся видела свет, сочившийся из маленькой щели. «Чай пьет, наверное». Девушка потянула за ручку, и сразу же в нос ей ударил стойкий запах валерианы.
Светлана стояла, отсчитывая капли жидкости, снимающей сердечную боль. Услышав приближающиеся шаги, она попыталась быстро спрятать чашку – куда, куда же ее положить? – но та вдруг выскользнула из дрожащих рук женщины и разбилась на крупные кривые осколки. За спиной ойкнули. Маша подбежала и принялась поднимать разбитую чашку вместе с мамой.
– Мамуль, ну ты чего?.. - Увидев на щеках мамы слезы, девушка оторопела, а в следующую секунду обе сидели на полу, обнявшись: юная, беззаботная и взрослая, с грузом жизни на плечах, но плачущая, как ребенок.
- Маш, я так больше не могу…
Девушка впервые видела ее такой – слабой, надломленной, как деревце после сильной бури.
- Мамочка, успокойся, пожалуйста… Все же хорошо, все хорошо… - она шумно сглотнула, больше не веря в то, что говорит. – Сейчас придет папа, он наверняка просто задержался на встрече…
- Хотелось бы мне в это верить. – Светлана попыталась улыбнуться и крепко обняла дочь, приглушая всхлипы.
… Николай уже больше получаса топтался возле подъезда и дымил сигаретой. Выпуская колечки дыма, он удивлялся, как те в 30-градусный мороз не застывали на лету и не разбивались тут же о припорошенный снегом асфальт. Пожалуй, за сегодняшний день он выкурил целую пачку. Бросив окурок под ноги, мужчина провел пальцем по кирпичной стене дома, покрытой искрящимся инеем. На третьем этаже в самом первом окошке слева горел свет.
Заходить домой было… страшно. Сегодня он навсегда оставил Марину, с которой и связался-то по глупости, совсем не задумываясь о последствиях. Назвать любовью свои чувства язык не поворачивался. Да и Марина не скрывала, что встречается с ним «из скуки», чтобы забыться, уйти, хоть ненадолго, от домашней рутины.
Когда пальцы рук начало сводить от холода, Николай, вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, открыл дверь в подъезд.
Свет в прихожей был выключен. Он постоял в нерешительности, потом, как будто вспомнив, резко наклонился, чтобы стащить ботинки. На кухне явно кто-то плакал. Второй – неумело утешал. Мужчина зачем-то засунул руки в карманы штанов и осторожно подошел к двери, ведущей в кухню.
Его девчонки, обнявшись, сидели на полу. Рядом лежали осколки разбитой чашки. Увидев мужа, Света встрепенулась и постаралась скорее вытереть покрасневшие глаза рукавом платья. Машка глядела исподлобья и строго, но промолчала. Николай – тоже молча – подал им руки. Обе колебались пару секунд, но от предложенной помощи не отказались. Они стояли рядом, почти вплотную, с минуту, пока Николай не нагнулся вдруг за разбитой чашкой и, повертев осколки в руках, с еле уловимой улыбкой, спросил:
- Ее ведь можно склеить, правда?