***
– Оставь меня!
– Понятно же, оставлю,
когда земные черви на меня
набросятся, и жадными глазами
(я думаю, у них же есть глаза?),
увидев массу лакомой жратвы,
вползут в меня и станут изнутри
съедать всё сладкое (чем брезговали вы!)
и, наконец, съедят совсем (держу пари!) –
останется скелет, отбеленный, спокойный,
на тысячи веков не тронутый никем,
бесстрашный к революциям и войнам,
и целый (без связующих систем).
И смотришь, через тысячу веков,
наткнувшись на неведомый могильник,
безвестный археолог вдруг найдёт
скелет мой. В ожидании невинном
поднимет из раскопа, пыль сотрёт,
прибором вычислит захороненья дату,
фамилью, имя и рожденья год,
и отчего понесена утрата.
Затем суставы свяжут в кружева,
красиво занесут в табличку даты,
вокруг меня посадят дерева' –
и стану я музейным экспонатом
и миллион веков в забвеньи простою
один как перст (как и душа при жизни),
собой являя преданность свою
своей земле. (А может, и Отчизне!)
1990