«Гарсон! Шприц морфия и чашечку кофе!»
Эта осень тепла и добра, но пить я уже не в силах.
Дочитался я, прям как Адольф Иоффе*
И поднял Мефистофель меня на поэтических вилах.
И тоской моей буквенной Маленький Волк пропитался,
В лес вообще не зовёт –– дрыхнет вплоть до обеда,
То ли левого мы, то ли правого держимся галса.
Ты прости, Вавилон, –– я, наверно, в деревню уеду.
Навсегда.
* Дочь Иоффе вспоминала, что однажды спросила его, как, будучи выходцем из такой семьи он стал революционером, на что, засмеявшись, он ответил: «Наверное потому, что мальчиком я был очень толстым. Стесняясь своей полноты, я не бегал, не играл в подвижные игры, не ходил на танцы. Сидел и читал книги. Вот и дочитался».