верхняя пуговица винтажной блузки
оголяет небрежно ключиц соцветие,
ты надела сегодня юбку узкую,
чтобы окружающие тебя заметили
на плечах был пиджак приталенный,
словно кружева воротник извился
этой осенью на проталине
собирала еврейская девочка листья
собирала и складывала на пачку газет,
видя царство небесное в прилистках,
и, выкинув окурок в женский клозет,
ты сказала мне - будем искренними
пестро-пахнущий листьев гербарий -
рука в руке растворялась томно,
всю ночь по окну дождь барабанил,
покрывая стекла мокрой истомой
пиджак горячий на спину стула
падал шелковым платьем изольды,
и всю ночь по форточке ветром дуло,
наполняя медом волос твоих соты
и пальцами внял блаженную прядь,
купая губы в лобзание лона -
чувствовать кожи твоей благодать,
будучи безнадежно сломанным
перед стоном, движением бедра,
рожденном в утробе блаженстве,
ты сегодня как обычно нежна,
как обычно сегодня женственна
вскормленный грудным молоком,
голос пел над подушкой сопрано,
ему вторила под потолком
мошкара у желтеющей лампы
из изгибистого ребра
изваяние роса орошала,
неподвижно лежал до утра
и касался волос твоих шалых
девочка та была зубрила,
читала в сквере под пение псалмов
мы каждый день проходили мимо
ее старого свитера и такого же цвета штанов
она провожала взглядом два силуэта
и молилась за все прощенные богом обиды
мы далеко - не слышим молитву эту,
а к богу нас тянет только либидо
богородице дева радуйся
и не нужно ни счастья, ни франции
если ты со мной будешь рядом
бог любовь овуляция