И. И.
Горит фонарь. В уютной мастерской,
склонившись над столом, глядит сквозь лупу
косматый ювелир:
"И, правда, любят
в такие дни на улицах без дела
слоняться люди.
Громко - мать их, стой! -
крича таксомоторам.
В каждом демон.
И, соответственно, в любом - бушует ветер..." -
он осекается, и, издавая стон,
в больших тисках фиксирует планету,
и удаляется, давая ей остыть.
Но на минуту. Думаю, не больше.
И что-то шепчет, кажется, на божьем,
стараясь соскоблить лишь краски лета,
не задевая улицы, мосты,
и Яузу, что серебрится лентой,
и человека, что кричит: "свезло-то!" -
так скрючившись над линией Москвы,
Октябрь уже наносит позолоту.