А.П.
До первой спички, в ромовом порту,
В предгорьях вчуже не измерить горя
И отведенных сил. Потом - в поту,
Промеж резцов в соленых деснах моря,
В горах и в инквизиторских кострах.
Я бросила хромать и прибедняться,
И оказалось - можно шкурный страх
На две лопатки и над ним подняться.
Политехническая. С гидробашни -
- Толчок ногой - я в ледяную высь
И в полный рост. По пропуску бесстрашья
На рею эту можно вознестись.
На этой высоте дышать нельзя -
- Грудной отсек охватывают стропы.
Зато себя и мир соотнеся,
Приобретаешь зренье телескопа.
На этой высоте сверлит в виске,
Зато медлительный изгиб трамвая
Не больше многоножки на песке.
Мне больно - я отчаянно живая.
Меланхолическая осень - ложь.
Сжигая себя бешеным смарагдом,
Листва становится своим экстрактом,
И страха смерти в листьях не уймешь.
И запалив себя со всех сторон,
Листва, себя воздев, преображает -
- Немыслимо отчаянно живая -
И приближает дату похорон.
Дрозды в сутанах глянут из кисти
Голгофной, кровью каплющей рябины -
- Их черный взгляд, их угольные спины
Морозят осужденьем до кости.
Схоластик этики - во мне нет смысла.
Ты режешь пальцы, как о край листа,
О край меня. Теория проста,
Но между нами пологом повисло
То, для чего названья нет пока.
Ты от меня полого занавешен,
И не дотянутся, и не утешат
Ни голос мой, ни чуткая рука.
Сочувствие и риторство - грехи.
Чужую боль почуяв и присвоив,
Оставить раз и навсегда в покое,
А не мешать в паршивые стихи.
На всем зараза слова - не стереть.
Предвижу день, когда возненавижу
Силлабо-тонику, акцентные и иже.
Но горло есть, а значит надо петь.