Сверкали звезды в ночи шали
И лишь кровавая луна
Спокойствию людей мешала,
Огромный зверь её слуга.
В одной славянской деревушке,
По алым лунам холокост.
Ведь волколак желает кушать
И тот, кто будет перекушен!
Тому, увы, не повезёт.
Двух человек недосчитаясь,
Люд устремился к кузнецу,
Они просили не стесняясь
Отправить хищника к "Творцу".
Кузнец был дюжим человеком
И видом ужас он внушал,
Не шевельнув ни разу веком,
Разрыв цепи стальных молекул!
Подковы как бумагу рвал.
Один лишь минус у титана,
Потерей памяти страдал.
Не помогал обряд шамана,
Недуг... его не покидал.
Кузнец давно лесному зверю,
Желал жестоко отплатить.
Подростком был, тогда не верил,
Что смерть, расплаты станет мерой!
Для зверя, что семьи лишил.
Кузнец не долго размышляя,
Остановить решил беду.
Народ тотчас рукоплеская,
Стал расходиться, поутру .
На подготовку к битве с зверем,
Под вновь кровавою луной.
Достаточно имелось время,
Чтоб оседлать ночную темень!
И твари дать хороший бой.
И чтоб пресечь дорогу бедам,
Спросил совета мудреца.
Титану лишь мудрец поведал,
Что зверь боится серебра.
Так, для кузнечных начинаний,
Развернут был сбор серебра.
Кувалды в кузнецы стучали!
Домоклов скован не из стали!
Но как влитой в руке лежал.
Клинок меча был очень острый
И волос надвое делил,
Свет отражал при взмахах пёстро.
Кто видел меч - его хвалил.
Ведь меч был яркой, без оплеки,
Работой лучшей кузнеца.
Был сделан будто бы из шёлка,
На рукояти образ волка!
Сразить был должен близнеца.
Мужи собрались, тянут жребий.
В меню кто к зверю попадёт,
То обороны была мерой,
Кто с кузнецом в ночи пойдёт.
Мужей трёх, с кем ужасный жребий,
Так справедливо поступил ,
Подняли вечером с постели
И в честь языческих поверий!
Шаман, всех в войны посвятил.
Надев предметы амуниций,
Перед кровавою луной.
Затих тревожный щебет птицы,
Раздался с леса, волчий вой.
То волколак! - Все посчитали,
Из леса голос подает.
Родные войнов запужались,
Мужей деревней провожали,
В последний может быть поход.
И двинулись в лесную гущу,
Четыре война - храбреца.
Лес - бурелом, вокруг все пуще,
Недуг, стер память кузнеца.
Светило солнце, пели птицы,
Вода журчала на реке.
Пришло сознание по крупицам
И к удивлению на лицах!
Кузнец очнулся за земле.
Вода в реке - лиловым цветом
И в кузнеца вселился страх.
Считал, что был он человеком,
Но этот привкус на губах...
Немного пресный, вязкой крови.
В миг отварилась тайны дверь.
Кузнец все понял, что в неволи,
Внутри, в тени, в забытой боли!
Жил не охотник в нем, а зверь.