Конюшню, единственную, большую, городскую, Эль и Лий отыскали без проблем, всего пару раз спросив дорогу, и вскоре уже вошли через небольшую, незапертую калитку рядом с массивными, деревянными воротами в ее обширный двор.
Здесь оказалось чисто выметено, но безлюдно. Из установленной в центре двора площадки колоды пили две крупные, ухоженные лошади без упряжи, даже без уздечек, серая в яблоках и темно-рыжая, закосились на неизвестных парня с девчонкой блестящими ясными глазами, но пугаться и убегать, когда Эль приблизился, не стали, доверчиво обнюхали протянутую парнем ладонь. А предложенный хлеб не взяли, лишь пофыркали. От волчонка же обе попятились, дружно приседая на задние стройные ноги, учуяли спрятанного под человеческой личиной хищника, заржали громко.
На поднятый животинами шум из приоткрытых воротец конюшни выглянул мальчишка, примерно Лииных лет, русый и конопатый, полупал светлыми глазенками из-под сбитого набок, с застрявшими в прядях соломинками, чуба, вякнул что-то и исчез прежде, чем эльф-не эльф успел его окликнуть. Наверняка побежал звать кого из старших конюхов. Что ж, можно и подождать…
Старший появился довольно быстро — ни Эль, ни волчонок не успели соскучиться. Мужчина вышел во двор, вытирая руки большим желтым льняным полотенцем, высоченный, широкоплечий, уже совсем немолодой, но крепкий и не расплывшийся телом темноволосый человек. Но не простой человек, с неким непонятным, магическим, спрятанным за щитами подвохом. Перекатывающиеся под закатанными выше локтей рукавами его распахнутой в вороте, линялой зеленой рубахи мускулы говорили — привычен к тяжелому физическому труду и работает много.
А что лошади такие смелые, да не привязаны — видать, то ли конокрадов в городе нет, то ли не суются сюда, боятся.
Маячащий позади мужчины мальчишка ерошил пятерней и без того растрепанные лохмы, тыкал в сторону пришельцев пальцем, что-то быстро, тихо говорил.
Эль аккуратно задвинул Лий за спину и ступил навстречу незнакомцу. Маг был уверен — перед ним сейчас сам хозяин. Но признаваться сразу, в лоб, что мысли считывает и щиты ему не помеха, было ни в коем случае нельзя. Потому юноша улыбнулся, одними губами, и поинтересовался, стараясь выглядеть максимально скромным:
— Простите, многоуважаемый… Нас сюда послал с тракта Бурак, сказал — сможем переспать ночь, и мы ищем Таля, владельца…
Человеческий маго-богатырь сощурил веки и окинул Эля и Лий пристальным, изучающим взглядом.
Что именно для себя увидел? Какие сделал выводы? Эльф не знал, мыслей мужчины касаться не стал, опасаясь потревожить и настроить мага против себя, решил пока воздержаться и без надобности не копаться в чужой голове. Не нарываться, короче, на неприятности.
— Бурак, говоришь? — здоровяк продолжал щуриться. — С тракта? Подвозил вас, небось, да? — Голос у конюха оказался полностью соответствующий комплекции — густой, насыщенный модуляциями бас.
— Ну, я Таль, — мужчина подбоченился. — Нашли вы меня. На ночевку, значит, проситесь? И деньги у вас, болезные, имеются, расплатиться за хлеб-кров? Или работой думаете мне траты на вас возвернуть? Шли бы в гостиницу, хитрожопые…
А сам улыбался в бороду, совсем не грозно. Обманывал да попугивал неизвестных протеже давнего, верного друга-кровника Бурака, на всякий случай. Соображал прекрасно, не дурак — нельзя стоящим перед ним пареньку с девочкой соваться в здешнюю гостиницу, к вампирюгам, могут утром оттуда живыми не выйти.
Эль молчал, потупившись. В мысли мужчины он по-прежнему не лез, не хотел пачкать налаживающегося знакомства, хоть и мог вполне, даже, в принципе, попытаться подтолкнуть человека к выгодному ему решению внушением. Понравился юному магу необычный человек, очень. Такого бы в отца, или в дядья… И живи тогда, как за каменной стеной, ничего в мире более не опасаясь, в любви, костьми лягут, защищая, да науку разную, усвоенную с годами и опытом, передадут щедро. Эх…
Где он, Эль, и где теперь его прошлая семья, отец, мать, многочисленные дядьки и тетки, бабушки, дедушки, родные, двоюродные и троюродные братья-сестры? Далеко. Забыть, как сон забывают, и не мучиться напрасными, выкручивающими наизнанку душу воспоминаниями о возможном и не состоявшемся спокойном эльфийском счастье в кругу собственной остроухой, нежно-белокурой или рыженькой красавицы жены и рожденных в браке с ней детишек. Вампирский выплевок, вечный изгой.
Клычки вылезли сами, непрошеные, и засверкали в лучах полдневного яркого солнышка. Таль, отнюдь не слепой, тихо охнул, крепко, но при этом удивительно бережно ухватил уныло ссутулившегося и готового разреветься, почувствовал, непонятку за запястье кольцом из пальцев, которыми легко гнул стальные подковы, и дернул в сторону конюшни.
— А ну пошли-ка, — велел. — Чудесатые. Вам бы умыться обоим. И ты тоже, — шикнул он на замявшуюся было у порога оборотня. — Любопытно жутко, с чего от тебя мои лошади-то шарахаются, малявка.
Похоже, хозяин конюшни оказался весьма неглуп, но другу Бураку верил основательно. И был готов приютить присланных им странных странников, с виду, вроде, человечков, но — явно не людей. А походу и разобраться, что с ними неправильно.
Буквально затолкав Эля и Лий в пахнущий сеном и конями полумрак, мужчина руки парнишки не выпустил, потянул далее, через боковую дверь направо, в темный, душноватый, узкий коридор. Лий трусила следом, шмыгала, испуганная, носишкой.
Коридор закончился быстро, оказался довольно коротким, и вывел в еще один двор, скорее, дворик, перед большим, сложенным из толстых, темных от времени и непогод бревен, домом, увитым желтыми по осеннему времени плюшем и лозами ползучей розы. Опытный поселянин, Эль сразу признал в бревнах бывшую лиственницу, и обалдело заморгал — это дерево на границах с Пустошью не росло, только в горах на севере. Значит, привезли издалека, возможно, уже готовый сруб, и собрали на месте? Но ведь дорого ужасно…
Долго озираться гостям Таль не позволил — подтолкнул обоих широкими, словно лопаты, мозолистыми ладонями под спины к крыльцу, приглашая подниматься. И эльф-не эльф с волчонком подчинились. Зла впереди Эль упорно не ощущал.
Через маленькие, уютные и светлые, с окном, сенцы, прошли сразу в общую, очевидно, центральную, просторную комнату. Тут тоже было светло и солнечно, деревянная тяжелая мебель, стол под белой, вышитой скатеркой, коренастые табуретки, вдоль стен — укрытые яркими полосатыми накидками лавки. На окнах цветастые занавесочки. С потолка свисают сухие пучки трав, как определил Эль, лекарственных. Значит, Таль еще и… Занятненько.
Хозяин конюшни, по совместительству маг и лекарь, наконец, выпустил запястье эльфа-не эльфа и жестом пригласил Эля и Лий присаживаться, куда выберут.
— А личина у тебя получилась дерьмоватая, парень, — сказал Элю со смешком, опускаясь на одну из табуреток. — Не обманываю. Оправдываться как станешь, недоучка ушастая?
«Вампиром не обозвал, уже хлеб, — печально подумал эльф-не эльф. — Значит, и правда зрит суть».
А раз зрит… Тогда и поговорить можно вполне, перетереть о своем, магическом, лицом к лицу. Авось, и выйдет договориться-то… Особливо ежели не забрехиваться и вывалить все, как есть. Чуйка подсказывала парнишке — ложь сейчас лишь ухудшит создавшееся положение.
Продолжение следует...