Раз ворона замуж собралась,
Полетела для разведки на опушку,
Глядь: - по семьям все ее подружки,
Лишь ее судьба не удалась.
- Где ж мне ворона добыть по стати,
Все вон пересватаны в свету,
Все прибиты крыльями к кровати,
Каркают в карьере, и в быту!
Мыслям мрачным отдалась ворона,
Сев на ветку щупленькой сосны,
Видно ей не избежать урона,
С этой незадавшейся весны.
Но возможно к счастью, или к горю,
Рядом прочирикал воробей,
И невеста, с разумом не споря,
Обвенчалась с малым, без затей…
Брак сей осуждали птицы, звери,
Даже рыбы, - слухи глубоки.
Воробей же в страсть свою поверил,
Ворковали словно голубки.
И ворона тайно рассуждала:
Муженек мой клювом не велик,
Но он деловит, острей кинжала
Ум его, - хранитель мудрых книг.
А и вправду, воробей старался,
Был добытчик, делатель гнезда,
Никакой работы не чурался,
И умел нигде не опоздать.
Так бы и до старости прожили,
С воробо-воронами – детьми,
Только страсти мачо закружили,
Пал в измену он и сердцем и костьми.
С воробьихой толстой, и нахальной,
Улетел в иные он леса,
А ворона, с грустью эпохальной,
Унеслась на ПМЖ в Версаль.
Там среди скульптур, цветов и сада
Стала прорицательницей птиц,
Судьбы, словно росчерк листопада,
Каркала в пространства птичьих лиц.
Птахи, звери, даже и маркизы,
Приходили вслушиваться в «кар»,
Так кому-то сыпались сюрпризы,
А кому, - обыденный базар.
И случилось «страшное» – ворона,
Превратилась в образ муравья,
Став случайной жертвою у трона,
Лакомством француза-воробья.
А мораль проста, и без причуды,
Если не по масти сделан брак,
От предательств не уйти Иуды,
И с Голгофы не сбежать никак.