ты попала в какой-то ужасный фильм, в малобюджетный хоррор,
здесь прокуренные подворотни, заброшенные коридоры,
а он бежит за тобой маньяком, черной ссутуленной тенью...
у тебя высыхает во рту, и по-детски дрожат колени.
он затягивает на дно, тащит в свой персональный ад,
он вгрызается в свежее тело, как стая голодных волчат,
всё старается и пыхтит, крепче связывая ремни.
ты не знала, что так бывает, а вот на-ка теперь, хлебни.
вот тебе четыре угла, мёрзлый кафельный пол.
он приходит, гремя ключами - то ли пьян, то ли просто зол.
ты послушно снимаешь тряпки, чтобы ныть под его мясцом,
но однажды сгибаешься змейкой, обвиваешь тугим кольцом.
здесь никто тебя не услышит - слишком толстые стены.
ты сидишь у него на цепи, как забытый военнопленный,
а он приносит тебе еду, купает в чугунной ванной,
а потом проникает внутрь под скулящие скрипы дивана.
без него ты лежишь тюленем, смотришь на абажуры,
скольких он уже заманил сюда, кто все эти дуры?
и вроде это уже и не ужасы, а эротический триллер.
разве есть кто-то лучше него во всем этом бл@дском мире?
он же будто из камня высечен, выточен из гранита,
он же будто ядрёное пойло, что по венкам твоим разлито...
как он разом сгребает в охапку, как солёным течёт в глазницы...
седьмое пекло, ты и не думала, что можно вот так влюбиться.
это новая фаза неволи - когда ждёшь у двери шагов,
когда он возникает в проёме, будто сгусток вспотевших снов,
и его загорелая лапа тянет за жгут волос...
ты готова убиться об стенку ради новых таких же доз.
ты урчишь у него подмышкой, обожая и тьму, и сырость,
и слова застревают в глотке, и грудина почти раскрылась.
он снимает ржавую цепь, вешает ключ на крючок,
а ты говоришь: я не уйду.
я люблю тебя, дурачок.