Ночь. Ветер унесёт осколки сна.
Снотворное уже не помогает.
Кукушка спит, забывши на часах
Свой домик на задвижку запереть.
Он слышит, как величественный вол
Во тьме Сансары колесо вращает,
И как упавши на зеркальный пол
Искра надежды продолжает тлеть.
И мёртвых птиц сиреневая кровь
На дне его хрустального бокала.
Глоток… и память возвращает вновь
Те стоны, запах, шелест простыней…
Казалось - позабыто и прошло
И по ночам тревожить перестало,
Но эликсир сверкает сквозь стекло:
В нём всё о ней. Вкус, цвет и звук - о ней!
Он мудр, силён, всего добился сам,
Шпиль его замка небеса пронзает.
Вокруг, везде, куда ни бросишь взгляд -
Его владения, его земля.
Его равнины, горы и леса…
Да только птичья кровь напоминает
Про ту, ради которой был готов
Всё бросить, всё отдать, начать с нуля.
Увы, она уже в других мирах,
За странными, чужими берегами.
Жизнь посвятив свою другим богам
И радуя собой других царей.
Глоток. Она как будто снова с ним
Лица касаясь нежными руками…
Увы, то лишь видение. И он
С каждым глотком грустнее и старей.
Ещё глоток. Опустошён бокал
И память укрывается тенями.
Оставив лишь её прекрасный лик,
Что позже, несомненно, пропадёт.
Кровь птиц, которых он не убивал,
Взяв боль его - они погибли сами,
Пустой бокал, луны холодной блик
И вскоре, всё же, сон его найдет.
Уснут его леса, уснут поля,
Уснут величественных замков шпили,
Уснут все те, кто был и не был с ним:
Морфей и птичья кровь возьмут своё.
Не ради радости, забытья для
Все этот эликсир с ним вместе пили.
Но и во снах пылает Третий Рим…
Он - царь для всех.
Он - нищий
без неё.