Их звали Юля и Роман,
Сидели в классе у окна.
Он бесшабашный мальчуган,
Всех симпатичные она.
Повсюду рядом и вдвоем,
Куда она, туда и он,
Встречались в школе, а потом
Стремглав, бегом на стадион.
По вечерам встречались вновь,
Ходили в клуб на новый фильм -
Такой была у них любовь!
И все заведовали им!
Никто не звал его Роман,
И Юлей только мать звала.
Для всех «Ромео» - мальчуган,
«Джульеттою» была она.
Настал прощальный выпускной,
Кружились в вальсе он, она…
Июньской ночью вьюгой злой
Ворвалась в жизнь страны война.
Мальчишки класса, все безусы,
Пошли гурьбой в военкомат,
Девчонки с Юлей - на медкурсы,
Чтобы потом попасть в санбат.
Война ребят всех разбросала
По всем фронтам, кого куда,
В живых осталось очень мало,
Тех, что ушли на фронт тогда.
Кто под Смоленском в рукопашном
Комбата заслонил собой,
Кто из окопа встал бесстрашно,
Подняв солдат в неравный бой,
Кто Днепр форсировал, и бомба
Плот с пушкой в щепки разнесла,
А кто в матросской синей робе
Пал у приморского села.
Под Курском в танковой атаке
Весь экипаж сгорел дотла,
В плену в Освенцимском бараке
Тифозная мела метла.
Под Львовом поезд санитарный
Фашистский Юнкерс разбомбил,
Состав был явно не товарный,
Он красный крест не пощадил,
Погибло девушек немало
С тех кратких курсов медсестёр,
И одноклассников не стало -
Спалил безжалостный костер.
Прошло четыре страшных года,
Повержен кровожадный враг!
И стяг советского народа
Украсил вражеский рейхстаг.
«Катюшу» пели, ликовали
У стен фашистского гнезда,
На «Лейку» всех друзей снимали
Чтоб не забыть их никогда!
Стреляли в воздух и плясали,
Веселье, радость, смеха звон,
Свои фамилии вписали
В цемент рейхстаговских колонн.
И на стене Роман широко
Осколком мины написал:
«Здесь был сержант…»,
вдруг кто-то звонко
Его по имени позвал.
В толпе девчонок медсанбата
Стояла Юлька, как набат
Забилось сердце у сержанта,
Порыва не сдержал солдат -
Друг к другу бросились в объятья.
Джульетты и Ромео мир
Наполнился потоком счастья,
Которого не дал Шекспир
Своим героям из Вероны
В печальной повести любви.
В разрез шекспировским законам
Никто влюбленных не убил.
Они до фюрера столицы
Дошли сквозь боль потерь, утрат.
И каждый, что у всех на лицах,
На стенах начертать был рад.
Как на скрижалях из Завета,
Над окнами во всю длину:
«Мы здесь, Ромео и Джульетта,
В Берлине кончили войну!»