Две тысячи одиннадцатый, седьмое сентября,
У тридцати мужчин впереди игра в сезоне под номером один,
Но этот матч не сыграют никогда...
Седьмое сентября, часа четыре дня,
Взлетает самолёт,
Но тут же рухнет навсегда,
И прерван их полёт.
Пускай на самолёте им не удалось взлететь,
Но все они летели высоко,
Но до сих пор принять нельзя : нет, ну не могли они все умереть.
И правда, они живы, но внутри нас,
А также в небесах, где покажут свой высший класс.
Туношна, обломки самолёта и вода,
Жизнь не вечна, но память навсегда.
Так много матерей,
Которые больше не увидят сыновей.
Как много детей,
Которые больше никогда не поцелуют пап.
Так трудно понимать,
Так трудно нам осознавать,
Что теперь Локомотив нам только вспоминать,
Кто виноват, кто будет должен отвечать?
Не механика, а всё же автомат,
Тот кто не углядел, в десятках смертях виноват.
Но всё же этот день, не чтобы совершить великий суд,
А чтобы память нам почтить,
Неважно, правду говорят они иль врут,
Но Локо нельзя нам просто так забыть.
И не забудем мы ушедший поезд в небо,
Туношна, обломки самолёта и вода,
Локомотив, мы будем помнить Вас всегда...