Он шумел все вёсны и все зимы,
старый молчаливый верный парк,
сохраняя наш мотив любимый.
Наклонял он крону, глядя в воду,
старого прозрачного пруда,
как намного стали выше своды.
От того тропинки стали Уже,
небольшой просвет для одного,
кажется для ветра и для стужи.
Паутина медленной тропинки,
где-то чаще, где-то реже нить,
на траве роса и часто льдинки.
Для кого то восемь, двадцать восемь,
пролетают годы - журавли,
на просвет: навстречу та же осень.
Для иных, она же, просто осень,
для, меня же, осень - бумеранг,
бумеранг любви, который спросит.