Ты ведь ягодка опять,
если верить поговорке.
"Браво!" я хочу кричать,
разместившись на галёрке.
Я накину капюшон
и с с тобой пойду в ветровке,
чтоб ты там, где алый клён,
слушала про детство Вовки.
В "Родине" я видел "Вий",
марки покупал в "Гренаде".
Двух учительниц Марий
вспомню я, на школу глядя.
В "Спартаке" шёл фильм "Спартак".
В нашем Доме Пионеров
рисовал я кое-как.
Помню мрамор интерьеров.
В "Космосе" шёл фильм "Сангам",
в зале зрители рыдали...
Хорошо б увидеть нам
как закат окрасит дали.
Лес прозрачен в октябре.
Сквозь ряды берёзок белых
мы пройдёмся по горе,
по коврам из листьев прелых.
Нам в тиши ночных аллей
помаячит шарик лунный.
Вспомню я, ты - Водолей,
я - Телец, увы, не юный.
На трибуны, на панно
поглядим на стадионе.
Был на нём готов давно
я к труду и обороне.
Обойдём вдвоём вокруг
двух гранитных футболистов...
Крайний форвард, Генка, друг
был в атаке зол, неистов.
Вспомню здание и зал,
где стоял на пьедестале.
Чтобы чемпионом стал -
там меня тренировали.
Возле сцены постоим,
пел на ней Антипин Женька.
Будет лёгкой нам двоим
лестниц каждая ступенька.
Там, где озера овал,
возле сосенок вихрастых,
вспомню как переплывал
водоём в упругих ластах.
Под колоннами ДэКа
постоим мы, ощущая
свежесть струек холодка
нашего родного края.
Слева будет ресторан.
Вождь гранитный - перед нами,
он для некоторых стран
был как символ веры в храме.
"Канцтовары" мы пройдём
и крыльцо "КулинарИи".
Покажу тебе свой дом,
буду пьян от эйфории.
Покажу мой славный цех
возле каланчи пожарной,
там трудился я для тех,
кто ценил мой труд ударный.
Мы приблизимся к лесам,
к пустырю за Мехзаводом,
и не будет к двум часам
никого под небосводом.
Будем двое - ты да я
на пустынной тёмной Школьной.
Будет сумрак забытья,
будет лужиц блеск стекольный.
На окраину попасть
надо бЫ мне и тебЕ, ведь
там отца родная часть -
тридцать два сто тридцать девять.
Будет свет в окне гореть
в двухэтажке, возле бани,
в тёмно-синей глубине,
на твоём меридиане...