Последняя встреча в кровавой купели.
Потом были сотни звериных рождений.
Стояла поздняя осень. Гора оделась в яркие желто-красные одежды. Воздух был свеж и пах опавшими листьями. Гейша быстро дошла до онсена. Ее самурай уже был на месте, развязывал свои хакама. Кимоно и хаори, аккуратно сложенные, лежали на камне. Поверх он положил свои дайсе. К онсену гейша всегда ходила босиком. Тропы были скользкими после дождей. Каждую их встречу, она старалась подойти к нему не замеченной. Но самурай всегда на чеку. Он оборачивался каждый раз, когда она подходила на расстояние в несколько метров.
Самурай полностью разделся. Гейша смотрела на его шрамы, полученные в боях. Он погрузился в теплые воды онсена, так, что вода касалась его смолянистых волос, завязанных в пучок. Гейша подошла к нему. Самурай обернулся и улыбнулся. Стала раздеваться. Быстро развязала оби и сняла кимоно. Аккуратно сложила поверх его одежды. Вошла в воды онсена и погрузилась в них до самого подбородка. Уже начались заморозки и утро было морозным. Изо рта шел пар. Самурай притянул ее к себе. Их губы соприкоснулись и слились в долгом и нежном поцелуе. Но, внезапно, она отстранилась.
- Нам нужно поговорить.
- О чем, моя девочка.
- Ты должен знать. Я жду ребенка от тебя.
Самурай даже не открыл глаза. Он откинулся на край онсена и вздохнул.
- Выпей настой и избавься от ребенка. Вы, гейши, это умеете.
- Я думала ты станешь моим дана. А я рожу тебе сына. Твоя жена умеет только девочек рожать.
Самурай открыл глаза и резко ударил гейшу по лицу, наотмашь.
- Не смей говорить так. Она еще родит мне сына. А ты мне не нужна. Пойди прочь.
И он снова откинулся на край онсена и закрыл глаза.
В ее глазах не было слез. Было слишком больно, чтобы плакать. Она выбралась из воды. Накинула кимоно на мокрое тело.
« Как больно. Слезы не льются. Он, словно воткнул в меня свой меч и вертит по кругу, делая дыру все больше и больше. Тяжело дышать и темнеет в глазах.»
Она взяла оби и повязала вокруг талии. Потом посмотрела на мечи, покоящиеся на камне. Движения ее были легки и молниеносны. Она схватила катану, сорвала сая и бросила на землю. Самурай открыл глаза. Он дернулся в сторону, глаза его округлились. Гейша, неумело, державшая острый меч, была в более выгодном положении. Он даже не размахнулась. Просто воткнула меч в диафрагму. Он легко вошел в тело, как в масло, и, через мгновение, коснулся стенки онсена. Самурай смотрел на нее удивленным взглядом. Слова давались ему с трудом. Все клокотало внутри, изо рта пошла кровавая пена.
- Любовь – проявление слабости. Так меня учили. Самурай не должен любить. Чтобы быть неуязвимым. Но, я полюбил и ты меня убила.
Гейша смотрела на обмякшее тело возлюбленного. В душе была дыра и она становилась все больше, наполняясь пустотой. Слезы все не лились. Стало не зачем жить.
Весь онсен стал кроваво-красным.
Она встала на колени. Прижала руки к животу.
« Нам с тобой, дитя мое, не зачем жить на этом свете без того, кто был смыслом ее и прчиной.»
Она схватила вакидзаси и воткнула себе в живот. От боли, в глазах потемнело. Она, из последних сил, дернула рукоять меча.
Гейша упала прямо на своего самурая. Мечи зацепились друг за друга. Белые тела, соединенные холодным металлом, омытые невинной кровью.
Подул ветер. Зашумели деревья. Посыпалась золотая листва на головы бездыханных глупцов.