Призрачные блики, исказившиеся тени,
Одинокий лучик света растворяется во мгле,
Канделябры плачут кровью, ночь упала на колени.
Отражается безлико на расколотом стекле.
Моя комната пустынна. Темнота владеет миром.
Город мой уснул небрежно и повсюду тишина,
Распустила свои крылья все навязчивей и шире,
Эта ночь – немая пытка и мне снова не до сна.
Фонари сгорают белым в полупьяном хороводе,
Как ненужная гирлянда, день холодный догорел,
Для меня единым стало, что вчера и что сегодня,
Я хотел сбежать отсюда, но немного не успел.
Все нелепо и ненужно, все обманчиво и странно,
Все мои прогулки кратки – от угла и до угла,
В темноте грядущей ночи, как глоток небесной манны,
Мне подарит миг покоя обнаженная игла.
Пали сорванные ширмы, догоревшие желанья,
Оживает ветер, снова, затаившийся в углах,
Мне осталось так немного – только страх и ожиданье,
Ожидание, молитва и слепой гнетущий страх.
Я боюсь пошевелиться, я боюсь мешать безмолвью,
Я боюсь нарушить время, уронив свое перо.
Я рисую черный образ на стекле дождем и кровью,
Он придет ко мне сегодня, мой задумчивый Пьеро.
У него стальные руки, у него гнилое сердце,
Он не знает страха, смеха, он забыл, что значит плач,
В моей маленькой вселенной он опять сломает дверцу,
Мой безжалостный убийца и мой ласковый палач.
Он читает мои мысли, мое счастье и страданье,
Он всегда идет за мною, тихо инеем звеня.
Он – творение больного воспаленного сознанья,
Он лишь выдумка безумца. Он реальнее меня.
Он следит за мной с улыбкой, сквозь стекло и отраженье,
Он нашептывает нежно, как предсмертное письмо
Мысли о любви и смерти, о мечтах и отвращеньи,
Все пройдет после укола. Все развеется само.
Ночь способна на проказы и жестокие проделки,
Мыслей кружится ненужный и безумный хоровод,
Полночь бьют часы неспешно, все быстрее мчатся стрелки,
В тишине шаги набатом. Совсем рядом. Он идет.
Фонари почти погасли, он идет ко мне, о Боже!
В белом зареве туманном вижу черный силуэт.
Может быть, мне показалось? Может быть, простой прохожий?
Может быть, мне показалось? Может быть? Конечно, нет.
У него два белых глаза на лице белее мела,
Нет оттенков или красок его кожи мертвеца,
В мире вечного нуара, декораций черно-белых,
Нет безумного начала и безумного конца.
Он плащом укутан черным, затянув его у горла,
Его голову венчает окровавленный венец,
Он идет ко мне из тени так презрительно и гордо,
Под безмолвный марш холодных загнивающих сердец.
Я забьюсь в своей коморке, от окна как можно дальше,
Вся история безумна, все безумное – старо.
Он – скупое порожденье моей истины и фальши,
Мой герой из старой книги, мой покинутый Пьеро.
Я охвачен своим страхом. Если он меня услышит?
Кто из вас не ошибался? Кто ошибся – те враги.
Где-то в стенах, в коридоре, в темноте под самой крышей,
Вновь звучат глухим набатом его тяжкие шаги.
Он следит за мной повсюду, он следит за каждым шагом,
Нагоняет в полумраке тихий шепот за спиной.
Наслаждается тоскою, безысходностью и страхом,
Он встает из моей тени. Он уже идет за мной.
Его шаг неуловимый, его мысли – скоротечны,
Его смех подобен звону от металла на стекле,
Я ползу секундной стрелкой в пустоте ошибки вечной,
Зарождается стихия на отравленной игле.
Он за мной плетется тенью, он кружится со мной в паре,
Он стекается единым с моей гаснущей душой.
Я мечусь по пыльной клетке в своем маленьком кошмаре,
Бесконечно незнакомой, непонятной и чужой.
Он ползет ко мне по стенам, поднимается из пола,
Все сольется воедино – прегрешенья и добро.
Мое время ускользает от укола до укола,
Он идет ко мне устало, мой обманутый Пьеро.
Может быть, меня пропустит? Может, просто не заметит?
Может быть, его прогонит эта ранняя заря?
Он растает и исчезнет? Может, сгинет на рассвете?
Все надежды и уловки бесполезны, это зря…
Он идет ко мне неспешно. Стонут ветхие ступени.
Даже старые перила заскрипели в унисон.
Пляшут звезды за оконцем, пляшут искорки и тени,
Все нелепо, все ошибка, это все кошмарный сон.
В темноте меня не видно. В темноте совсем не страшно,
Он сейчас проскочит мимо, растворится, словно сплин.
Мне уже почти не больно, мне уже совсем не важно,
Это сон со мной играет в пустоте своих картин.
Он идет к моей коморке, гаснут белые гирлянды,
За его спиной сомкнулся в серый плащ холодный мрак,
Запах плесени и тлена, запах высохшей лаванды,
Запах воска и корицы сопроводят каждый шаг.
Он идет ко мне. Он близко. В тишине застонут петли,
Приоткроется со скрипом прочно запертый засов.
Убежать бы прочь отсюда, убежать бы прочь, ах, если…
Все набор ненужных фикций и набор ненужных слов.
Слишком поздно верить в чудо, у небес просить прощенья,
И вокруг меня повсюду догоревшая зола.
Жизнь скомкалась, как бумага, до короткого мгновенья,
Зазвенела по ступеням, как хрустальная игла.
Может быть, так будет лучше. Может быть, кошмар реален?
Может быть, я жду рассвета, может быть, заката дня?
Может быть, все лишь ошибка? Может быть, меня не стало?
Может быть, в плену иллюзий не осталось и меня?
От него уже не скрыться. Он уж за моей спиною,
Все ушло и все забылось. Догорел пустой остов.
Обними меня, мой ангел. И теперь побудь со мною,
Мне уже совсем не страшно. Я с тобой, и я готов.
Его руки ледяные, равно как его дыханье,
Вместо слез из глаз струится и стекает серебро,
Мой герой ночных кошмаров, мой герой безумной тайны,
Мой герой забытой книги, мой придуманный Пьеро.