На лбу веснушчатом испарина,
В головке глупой – миражи.
Я шёл и пел:
«…Цыплёнок жареный,
Цыплёнок тоже хочет жить».
Качались веточки зелёные,
Стояла в лужицах вода.
Шушукались две бабки сонные,
Одна - беззлобно мне: «Балда».
Другая: «Галя, а евоные…»
Вот – сводят сплетни, как всегда.
Над ними веточки зелёные,
У лавки в лужице - вода.
На мне картузишко подаренный.
Был ночью дождик проливной.
Я шёл и пел:
«Цыплёнок жареный…»,
На лавке:
«О как!», «Боже мой!»
А солнце грело мой картузишко,
Смешны все сплетни, ложь и блуд,
Ещё люблю всех-всех и Тузика,
Которого старухи пхнут.
Как хорошо.
«Цыплёнок жареный…»
Я прыгнул, сделал антраша.
И жизнь ещё не разбазарена,
И не растрачена душа.