Он человек с безумно-ясным взором,
в котором одиночества тоска.
Толпа пусть не клеймит его позором,
не крутит часто пальцем у виска.
Трудна судьба писателя-фантаста,
хоть спросит кто-то: что ж такого в ней?
Со здравым смыслом конфликтует часто
и населяет шорохом теней
унылый мир… Но разве ж это трудно?
Вот те, кому труднее во сто раз:
шахтёр, во тьме вгрызающийся в руды,
воюющий с кессонкой водолаз.
А на вокзалах бешеных видали
вы толпы попрошаек и калек?
Там беженцы, детишки, и так дале…
А вам словцо известно, скажем, зек?
Но мне милей фантаст. К чему трюизмы
и стёртые в обмылок словеса?
Пред голосом восставшего космизма
смолкают и земля, и небеса.
Фантаст в созвездье Гончего Арктура
мечтой летит, как фигурист, скользя.
А то в эпоху короля Артура
отправится, волшебникам грозя.
Для вас и на занюханной пейзанке
лежать украдкой – кайф и дивный сон,
а он, гордец, на инопланетянке
мечтает расстегнуть комбинезон…
Трудна судьба писателя-фантаста,
я это заключаю без булды.
Трудна судьба, и кончен спор, и баста.
Труднее не сыскать его судьбы.