Только запах.
Только цвет.
Мир распахнут.
И запрет
всего лишь приглашение
стать дымом
в романе
под названием
"Живая Жизнь".
Газ и тормоз
одновременно,
скатываясь с Альп
побеждённым победителем.
Оставьте Ожегова для Ожёгова.
Когда второе третьего,
а третье второго смакует подмигиванием
пасти.
Верлибнуться бы навечно,
рифму облизав язычком по спине.
Жёлтый Мерседес - извне.
За рулём - актёр провинциального
театра Баграмян.
Полупьян.
Ямб оторван - как исповедь
дурацкого пророчества.
А в багажнике - мёртвая
дива без ушка.
Кашель срывает лицо душка.
Длинно-длиннотами,
сокращая прощание проповеди.
Отцовство сентименталит
скрытно, веди ведами,
привязывая к кресту небо.
Не было позднего Маяковского.
Был ранний Пастернак.
В парке Горького похоронят
Бродского.
А вместо надгробья
гигантский Мак.