(И встанем твёрдо...)
1
Снег выпал основательно и рано,
Пред этим лили нудные дожди,
И прекратились как-то разом странно,
Морозец быстро землю остудил.
Зима ещё дней десять не пыталась
Прийти и заявить всем о себе.
На пробу всё же снегу подсылала
Да ветер ей зазывно песни пел.
Вот словно бы вчера ещё стелила
Под ноги осень лист цветным ковром,
А нынче выскочишь на воздух стылый
И... сразу хочется опять в тепло.
Владимир, вдругорядь(1) помыслив крепко,
К Олегу не поехал - не резон.
В пожарище, что вытащишь из пепла?
Обиды черпать муть былых времён?
Но просьбу-предложение отправил
С гонцом к нему, а так же и к другим
И ждал теперь, как все себя проявят,
Кто даст согласие быть вместе с ним.
В ответ слетались ласточками вести,
И съезд князья созвали в декабре
На Долобском на озере и вместе
Наметили поход в степь в феврале.
Без спора не был он и разногласий,
Зима опять пугала киевлян.
О сроке снова возникали страсти,
Казалось, рушился похода план.
Владимир словом веским урезонил,
Назвав союзником бескормицу и хлад,
«Менять что-либо в замыслах, не склонен, -
Подвёл в конце, - и отступать назад».
Крепчайшие ударили морозы
И снег лежал по брюхо лошадям.
Посад с детинцем утопал в заносах,
А каково в степи той кыпчакам!
Мерцали в воздухе калёные снежинки
Под солнцем радужно до рези болевой
В глазах и выступавшие слезинки,
Жемчужиной спадали ледяной.
«Людей в такую стынь всех заморозим,
Князья боятся не напрасно тут,
И степь способна на любые козни:
Войска за просто так беды хлебнут.
Но к березню(2) и день тогда длиннее,
А холод по ночам уже не крут
И солнце по-весеннему пригреет,
Снега, звеня ручьями, побегут.
Пораньше надо, дней на семь хотя бы,
Нам выступить и санный путь продлить,
Не то в распутицу пойдём по хлябям,
Людей не обогреть, ни обсушить...»
Крутились мысли князя так и эдак, -
Но против воли Божьей не попрёшь,
И нужно ли дозор врага разведать?
Излишним рыском(3) лучше не тревожь».
Но радовался князь пока погоде:
Снега степным грозили табунам
Бескормицей, падут десятки сотен
Коней и отощают на беду врагам.
Ведь половец без лошади - не воин,
Скакун и он - как целое одно.
Тогда в бою проворен и спокоен,
Когда родное чувствует седло.
Но сбей его ударом наземь ловким,
Как тут же вся уверенность слетит,
А в пешей толчее и потасовке
Уже ничто тогда не защитит...
А смерд в отличие от княжьих планов
Иначе видел лето и весну,
Зимы житейски принимая данность,
Смекал, как может дальше повернуть.
Привык от века жить он по приметам.
Глубокий снег - не значит - будешь сыт.
Мороз зимой - к засушливому лету,
И пашню дружная весна не напоит.
Но думая, смотрел он в степь тревожно -
Придёт ли ненасытная орда?
А вдруг да... обойдётся. Враг-безбожник
Не тот теперь как в прошлые года.
...Шёл месяц лютень(4) и к двадцатым числам
Окрестность всю заполнили войска,
И дым костров весёлый заклубился,
А мнилось, что спустились облака.
Морозы уже слёз не выжимали,
Метели, отбуянив, улеглись,
Из дальних мест дружины прибывали,
К намеченному дню все собрались.
Последним Святополк привёл дружину
И мужиков - как пастырь прорицал.
Да не один, а с Ярославом, сыном,
Тот против воли не посмел отца.
Посад, кряхтя, терпел наплыв народа,
Но шалостей пока не примечал.
Никто не лез: ни в окна, ни в ворота,
Зачем и для чего здесь - понимал.
Костры, палатки, сани, люди, кони,
Бивачная стряпня и толкотня,
А гвалт, висящий в воздухе вороний
Над полем, дополнял картину дня.
По знакам княжеским полки разнились,
Их видно было всем издалека.
Гонцы, - им нужный - быстро находили
И правили уверенно конька.
Мечтали деды вроде бы недавно,
А вот уже и внуки подросли
И встали в строй с мечом на равных
С отцами, ради Русской всей земли.
Поднялись с мест ближайшие соседи:
Князь Святополк, черниговский Давид,
Олег, больным сказавшись, не приедет,
Но трёх сынов взамен прислал, как щит.
С полками, ополчением - как прежде,
Давид, брат старший, верно, пристыдил,
Поэтому откликнулся, хоть между
Собой и князем прю не погасил.
А было вместе с князем их двенадцать,
Андрей же здесь пока что не всерьёз.
«Когда-то должен воин просыпаться?», -
Владимир с сыном так решил вопрос.
Владимир, как всегда, гостеприимен.
Племянников и братьев - их отцов,
Подчёркнуто и каждого обнимет,
Для каждого своё найдёт словцо.
Признали вновь главенство Мономаха:
Ни взгляда, ни полслова супротив.
Вокруг его объединились стяга,
Как будто бы судьбу свою вручив.
...Великий пост. Второе воскресение.
Переяславль чуть свет был на ногах,
Он провожал полки с молитвопением
В поход, как в неизвестность, на врага.
Февраль. Был день шестой, декады третьей.
Ненастный и морозец небольшой,
Порывистый восточный ветер
Нёс снова холод из степи с собой.
Священники молебен отслужили
И, впереди колонны войска встав,
Пошли пред ней, молились и кадили,
Торжественность особую придав.
А люди, глядя вслед, стояли ждали,
Пока за горизонта полосу
Не скрылось войско и совсем не знали,
Что вести им о близких принесут...
Так Русь всю жизнь свою в слезах и боли,
На рать отправив, сердце сжав в комок,
С тревогой и надеждой встретив зори,
Глядела: то на запад, то восток.
...Обоз, скрипя полозьями по насту,
Тянулся за полками позади,
Везли оружие, еды припасы,
И пеших князь туда же посадил.
Коней обозных каждый день меняли,
Дав отдых старым, чтобы не губить,
А так же, спрыгнув, дружно помогали
На горку им тяжёлый воз тащить.
Шесть дней до Сулы шли своей землёю,
Тряслись дружины в сёдлах впереди
Обоза бездорожной целиною,
Стараясь путь, где можно, сократить.
Князья бросали с беспокойством взгляды,
На небо в тучах серых и сплошных,
Друг другу говоря о них с досадой,
Как верных признаках уже весны.
В шестой, под вечер, перешли за Сулу.
Разбили стан, поели, спать легли.
Свет дня, когда последний ночь задула,
Бояре, воеводы и князья пришли
В шатёр к Владимиру не без печали
О том, что это раннее тепло
Некстати так. С походом прогадали,
Назначив на последнее число.
Владимир недовольный, обращался
Ко всем кто был здесь у него в шатре.
Но каждый понимал, что возмущался
Он кем и не стеснялся в словаре:
«Неделю, полторы мы потеряли,
Морозов остерегшись, яко бы
В заботе о полках. Тянули, ждали,
Как следует не напрягая лбы.
За оттепель снега в степи осели
И с каждым днём труднее санный путь,
Хоть тучи дождиком пока не сеют,
Но каждый миг готовые плеснуть.
В морозы холодно, но всё же сухо.
Одёжка, сани с сеном и костры...
Придётся пешим по сырому плюхать,
А были до сих пор пока бодры.
Начнут вскрываться реки и протоки,
И балки, и лощины забурлят
И понесут они весенние потоки,
Хоть поворачивай тогда назад.
Но столько наших сил на подготовку
Ушло напрасно ли - спрошу я всех?
Коль нет, тогда дневная остановка
Короче будет и, часа на два, ночлег».
Возникла пауза. Не препирались.
Погода убедительней речей:
Какая есть, такой и принимали
В порядке свыше данных всех вещей.
...«Случилось што? - ворчало ополчение,-
Куда спешат? Ни света, не зари.
Какого лешего в такую темень!
Хотя князьёв, поди их, разбери…»
Посетовав незлобно, подымались,
Впрягали в сани снова лошадей.
Замёрзнув, сидя, рядом шли-бежали
С обозом, чтоб согреться поскорей.
Распутица движению мешала,
Реки Хорол достигли в темноте.
Хотелось спать, валила с ног усталость,
Но прежде сна, кормили лошадей.
Князья скакали при своих дружинах,
Сносились меж собой через гонцов.
В тот вечер не съезжались. Вся картина
Была, как говориться, налицо.
Лежал снег талый на земле кашицей
Под тысячей десятков ног, копыт.
Костры разжечь бы надо, обсушиться,
Ведь завтра день такой же предстоит.
Под утро пал туман и было сыро,
Проснувшись, сразу развели огни;
Одежда верхняя уже сушилась
И нечем её больше заменить.
Владимир, выйдя из шатра наружу,
Как будто окунулся в молоко:
Седая мгла, блестели мутно лужи.
«Неужто так и дальше кувырком, -
Иглою мысль кольнула неприятно.
Слуге: «Коня седлай и приведи.
Поем потом, когда вернусь обратно,
Андрей пусть спит, - ты пригляди».
«Скачи к князьям, - сказал, окликнув воя, -
Я к Святополку, их туда наладь
И сам к нему же, был чтоб под рукою.
Придётся мало ли куда сгонять.
К черниговцу скачи сперва, к Давиду,
А часом позже упреди других.
Чего стоишь, как будто бы пришитый,
Скачи, коль мысль мою постиг».
… «Будь здрав, князь Святополк! Не спится?
Мне тоже. Выйдя нынче из шатра,
Увидел, что за ним сейчас творится.
А дальше будет как, коль так с утра?!
Поэтому я, князь, к тебе приехал,
Давида пригласил и мы втроём
Подумаем с санями быть как. Снег бы
Хоть полежал да речки подо льдом.
Что мыслишь, брат, пока все соберутся:
Князей позвал, послушать надо их.
Попали мы... Не лето, чтоб разуться
И... можно топать на своих двоих».
«И ты будь здрав, Владимир! Кто же знает,
Что станет нынче, завтра. Лишь Ему, -
Ответил Святополк, - известно. Тает
Так быстро... непонятно самому...»
Вошёл Давид, прервав беседу братьев,
Он так же озабочен был, но зол.
Здороваясь, с порога слов не тратя:
«Что делать станем за рекой Хорол?
Морозы не вернутся. Сани бросим
В степи мы всё равно когда-нибудь,
Но лучше бы теперь, а груз в обозе
На лошадей - не людям же тянуть».
Князья на это громко рассмеялись:
«Давид, никак подслушивал, стоял?
Мы только что об этом размышляли
И ты опередил нас, будто знал.
Так стоит ли сейчас сидеть, кумекать,
Когда все мысли сходятся в одном? -
Спросил их Мономах, - деваться некуда,
Оставим здесь, зимою заберём».
«Но, аще повезёт и доживём все, -
Давид с иронией добавил вдруг
Переспросил, продолжив, - остаёмся,
Работаем, не покладая рук?»
«Задержимся, Господь да будет с нами,
Весь груз на лошадей, как ты сказал,
Людей на пристяжных(5) и так обманем
Распутицу, - Владимир показал
Рукой на улицу, ему ответив.
Раздался топот, чавканье копыт
И голос стражника вослед за этим:
«Нельзя туда! Впущу, когда велит».
Князья приехав, у шатра толпились,
Когда отцы их, ждали, позовут.
Те вышли сами к ним и сообщили:
«Решили мы на день остаться тут,
В дорогу спозаранку как обычно,
Своя земля осталась позади,
Поэтому глядите. Здесь язычник,
Когда ему угодно, налетит.
Оставим сани, будут нам обузой,
В одном их месте соберут пускай.
А вам, князья, смотреть самим за грузом,
Чтоб потерять чего - вам Бог не дай!»
Владимир к этому своё добавил:
«В дозор берите воев посмышлёней,
Друг друга знающих, по шесть, по пять.
Края пойдут от наших удалённые...
Людей под вечер у меня собрать».
Совета не было по воле старших,
В пустое из порожнего - что лить!
И слушаться отцов не переставшие,
Князья покорно были уступить.
Владимир не сидел, объездом навещая
Князей. Советовался, сам давал -
Халатности дорога не прощает.
Андрей за ним - хвостом, не отставал.
День в хлопотах промчавшись, канул в Лету,
Рать, выставив дозоры, улеглась.
Наутро, свет забрезжит, вновь поедут,
Меся копытами степную грязь.
...Сторожи(6) конные уже умчались,
Когда в зачатке не было зари.
Спокойной рысью шли, но опасались,
Чтоб ноги лошади не посекли
О наст. Мороз в ночь будто бы нарочно,
Как панцирем, осевший снег сковал.
Следы копыт темнели многоточием...
Не хруст бы льда - казалась степь мертва.
Рысили так, пока не развиднелось,
Потом разъехались по сторонам.
Как можно шире охватить хотелось
Простор, доверившись своим глазам.
До Псёла сорок вёрст почти. Успели,
Живой души не встретив, кроме лис.
По всей реке проталины темнели,
Но лёд держал коней - перебрались.
Погода за день поменялась дважды.
К полудню наст под солнышком размяк,
Потом подул с обеда ветер влажный
И скоро хмурых туч нагнал косяк.
Разведали на всякий случай броды,
Гонцов послали доложить князьям,
Людей оставив возле до подхода
Дружин. Как дальше быть - сообразят.
Дозоры князь напутствуя, велел им
Уйти за Псёл подальше вёрст на пять,
Чтоб войску, путь сюда уже проделав,
На дальних подступах округу знать.
Разведка одвуконь(7) бежала споро,
Пять вёрст - пустяк для резвого коня.
Укрыться только негде в поле голом -
Сметливость нужно было применять.
От ветра ставили из снега стену
И спать за ней ложились у костра,
Дежурили всю ночь попеременно -
Такою жизнь их ратная была.
...Но вот и речка Псёл. Уже смеркалось.
Ракиты и кусты по берегам
И рать, её пройдя, располагалась
На ночь, дав отдых наконец ногам.
Затем до Ворсклы, речки, но не вздорной,
Два дня ещё шагали, сторожась,
Их встретила она водою чёрной
В промоинах. Пока не разлилась.
Высокий берег нависал над руслом,
Река змеёй - зигзаг да поворот.
Глубокая в местах, где было узко,
Саженей(8) в десять шириной, где брод.
Нашли их быстро - броды, - по приметам.
Князья решили: «Дальше не пойдём,
Останемся на ночь пока на этой
Стороне реки и войско отведём
На полверсты опять назад. Заметны
С такого берега костры в ночи.
Хоть дым от них и запах сносит ветром,
Но лучше опыту судьбу вручить».
Дозоры вглубь степи ушли за Ворсклу,
Как в прошлый раз за Псёл, как будут впредь.
Сторож хоть мало пусть, всего лишь горстка,
Зато врага не смогут проглядеть,
В степи раскинувшись, как будто веер,
На расстоянии в один рывок
Коня галопный, словно ветер...
Пока Господь врасплох застичь берёг.
Ещё полки готовились к ночлегу,
Князья у Святополка собрались.
Морозец лёг поверх покрова снега,
Меж рваных туч зияла неба высь.
Андрей здесь близко знал родных лишь братьев,
С Давидом, Святополком был знаком.
Других, троюродных, он - только звать как,
Державшихся почти особняком.
Общались меж собою, руки жали,
Но не было в глазах того тепла
И душ родства, которые сближали...
Родительская воля привела.
Что станет завтра с ними - жизнь покажет:
Кого убьют, кто дальше будет жить,
Но предков смерть им руки всем развяжет
И снова вспыхнут драки за межи.
В сей час всех собрала необходимость
Защиты их земли от чужаков
И относиться, всё забыв, терпимо
Друг к другу, глядя не по верх голов.
...Не за полночь ушли. Хватило часа
Послушать старших, молвить о своём.
Костры, когда вернулись, не погасли,
Сидели люди, грелись перед сном.
Полки наутро крест поцеловали
И, на него надежду возложив,
Вновь степью неприютной пошагали,
Ещё дорогу к цели сократив.
Уже поста неделя шла шестая,
С гонцом во вторник прибежала весть:
«Пред нами, князь, вельми река большая
Лёд рыхлый и полки не перевесть.
Саженей тридцать шириной навскидку,
Но броды есть по стремя глубиной.
Мы сами проходили без убытка,
Там лёд всего в два пальца толщиной».
«А сколько до неё, скажи... Вёрст десять? -
Ответ услышав, князь переспросил.
Подумал вслух, - Как быть — решим на месте.
До сумерек успеть бы дорысить».
Под вечер всем Донец открылся глазу,
Пологий низкий берег за рекой
И пасмурная даль почти без красок...
А сколько вёрст осталось за спиной!
Их кто считал? С рассвета до потёмок
Рать русская упрямо шла и шла...
Воздаст ли им за подвиг их потомок?
Поймёт ли он, чем Русь тогда была?
...У самой кручи конь остановился,
Князь радостно сошёл на твердь земли,
Прошёлся взад-вперёд, не поленился:
Спина устала, ноги затекли.
Подъехали Давид со Святополком,
Внизу темнела речка подо льдом.
Но как узнаешь прочность льда с пригорка,
Пока не ощутишь под каблуком?
Давид хотел уже спуститься, было,
Но князь ему: «Ты шалости свои
Оставь, Давид. Тут как бы не случилось
Выуживать тебя из полыньи.
Смеркается. Останемся здесь на ночь,
А утром на тот берег в добрый час.
Дружинам надо отдых дать желанный
И кони не двужильные у нас».
И Святополк, поморщившись, прибавил
(спина болела): «Надо отдохнуть.
В потёмках вымокнем на переправе,
Потом: ни обсушиться, ни заснуть».
...Полки, уставшие в дороге, отдыхали,
Достигнув берега чужого им Донца.
Семнадцать дней степь дикую топтали.
Куда ни глянешь: ей ни края, ни конца.
Морозцем к ночи вновь слегка прижало,
Огни костров мелькали тут и там,
А рать спала под звёздным одеялом,
Доверившись дежурным сторожам.
И, если тишина была доселе,
То весть вчера дозоры привезли
Так нужную: они днём углядели
Разъезды половецкие вдали.
Вставал Владимир, знали, раньше войска,
В любую рань гонцы к нему всегда
Входили смело, прибежав из поиска.
От них известий князь всё время ждал.
По топоту копыт он понял - двое,
Охранник не дремал: «Откуда? Кто?»
«Ай, сам не зришь!, - насмешливо-сухое, -
Ты князю доложи скорей. Не то...»
Владимир вышел к ним, не дожидаясь.
Его увидев, вой заговорил:
«Мой князь, в степи движенье наблюдаем,
Нас старший в ночь к тебе заторопил».
Своих он знал, а эти незнакомы,
Поэтому спросил: «Вы, гридни, чьи?
Скажите, князю служите какому?
В ответ: «Не сомневайся, князь, твои.
Из новых мы. Наш старший с воеводой
Димитрием был прошлый год зимой.
Рассказывал, как здесь сводили счёты
С погаными за их набеги и разбой».
Гонцы умчались, князь слугу покликал:
«Беги к князьям и всех зови сюда.
Запомнил всё? Ещё раз повтори-ка!
Теперь скачи - недолгая верста».
«О чём я знал, гонцы лишь подтвердили,
Тут город Шарукань недалеко
Со слов Димитрия. Разъезды не таились:
Разведка не вела бы так легко, -
Стоял Владимир, молча размышляя, -
О нас пока не знают ничего».
Лукаво усмехнулся вслух: «Не зря я
Дозоры засылаю бдеть кругом.
Князей собрать сейчас уже не рано...
Зачем, когда приедут, объясню.
Последним надо быть теперь болваном,
Чтоб не надеть за речкою броню».
Недолго ждал, князья явились вскоре,
Теряясь: «Что придумал князь ещё?»
Услышали: «Разъезды вражьи в поле,
Я только что о них был извещён.
Уже нет смысла нам теперь таиться.
День, два, ну три и встретимся с ордой.
Когда и где - не ведаю. Столица
Их близко, выше по теченью, за рекой».
...С коня глядел Владимир за полками,
Высокий берег это позволял.
По бродам растекались ручейками.
Никто не утонул, не отставал.
До переправы рати всей велели:
«Как только перейдём, броню надеть».
Кто ведал, сколько Бог кому отмерил?
Хотелось, хоть на шаг предусмотреть.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
________________________
1. Вдруголядь - нареч. (прост.). во второй раз, снова.
2. Старосл. март-месяц.
3. Поиском.
4. Лютень -старосл. февраль.
5. Запасной конь.
6. Сторожи - дозор, охрана.
7. Всадник ведёт второго, свободного коня.
8. Простая сажень - 150 см.