Мы сегодня его хоронили,
провожали нестройным гуськом
к материнской разрытой могиле
на кладбище почти городском.
Было тихо, и слышалось даже:
облака провожают домой
человека в пустом экипаже,
темно-синем со снежной каймой.
Не галдели испуганно дети,
не толпилась вокруг нищета…
Позумент на девятой карете,
крошки букв на табличке креста,
ни пылинки из пройденных прошлых
путешествий по свету и тьме
на нестёртых рифлёных подошвах
башмаков, припасённых к зиме.
А потом говорили – немного,
и открылась внезапно для глаз
на минуту одну лишь – дорога,
по которой он едет сейчас
и в окошко глядит по-другому,
потихоньку взбираясь горе
к деревенскому светлому дому
с вертоградом на заднем дворе.