Один лишь дар отдаст навеки людям Бог,
Чтоб сердце открывалось для любви.
Вольется в воспаление души исток.
В поток кровавой утешительной реки.
Пустая ночь была, и драмой час утра.
А я смотрел и думал: «Вот, глупцы».
Стареет тело, неглубинная душа.
Пускай и видно иней опавшей седины.
Кто знает магию искренних сердец.
Тот видит радость взгляда, плоть пуста.
И кто-то зло судачит: «Наступающий конец».
Не зная в этой злости волшебства.
Мне всё равно, стареют руки… не душа.
В них столько же тепла и доброты, поверь.
И тем же смехом провожаешь у окна.
Молясь за благо, крестя цветную дверь.
Ведь люди не уходят никогда,
А только исчезает плоть, оставив тихо грусть.
Любимой может быть и снежно седина.
И хриплый голос, что говорил: «вернусь».