завтра двадцатая осень наступит на голову и пойдет дальше,
калеча беспечное птичье сердце под бодрый ритм боевого марша,
возьмет за горло, поднимет над полом и скажет почти с нежностью,
что каждый год... каждый год... она пытается чему-то научить,
но в пустую.
от меня по прежнему бессовестно разит свежестью
последних дней лета, когда открытки из отпуска еще не дошли до друзей
не помнишь как жить без загара, с лицом листа бумаги бледней.
в стихах за последние три месяца смысла на три копейки, да и откуда ему взяться?
когда сидишь на веранде в огромном кресле, ешь малину, и ты счастлив.
еще так по теплому хохочется,
что невозможно затмить полумесяц улыбки перепачканной в деревенском кефире,
сосредоточиться
на делах, мыслях. они лишь жужжат, как сор в радиоэфире.
с августом даже не так плохо без чувств и родных рук, а завтра,
после мастерски выдержанной паузы как на сцене театра,
мне придется вытащить из печенок свою любовь, во всем разобраться,
может даже наконец помириться, обняться.
чтобы в мороз, хоть сердцу не надо было у батареи согреваться.
и без разницы, что осень каждый раз показывает, как все умеет ломаться,
но счастье стоит того, чтобы заново браться.
а может я строю не так?
не та профессия, город, время, любимый, друг, враг,
не те планы, чертежи не по нужным стандартам,
не те подъемные краны, и работают на них не те эмигранты?
проверяющий видит и грозно холодно сносит.
никто не ответит мне на вопросы,
только сама, свои опыт, время, жизнь и поломки,
и как бы не было тяжело, больно, до ста не собираюсь выходить из этой дурацкой гонки,
чтобы с сотым летом так же гадать, чему меня будут учить,
и может когда нибудь за сто пятым уроком, я поняла как правильно жить,
посмотрела на все ошибки, порадовалась приключениям,
такому длинному пути, и что была собой в каждое его мгновение.